смятения и смертельной опасности. В конце концов, её спас Варт, этот засранец с лицом, похожим на персик, обладающий массой неожиданных навыков. Хотя не втрави он её для начала в те самые неприятности — и её благодарность вовсе не знала бы границ.

Вчерашний день казался началом славной жизни при дворе. Она ехала из Валглориоса, сидя в великолепном экипаже Верховной Матери. Эта леди оказалась куда приятнее, чем предполагала её репутация. Она настояла на том, чтобы заехать в Новую Рощу, где Изумруд смогла бы повидаться с матерью и лично рассказать той чудесные новости о том, что их дом в Пичьярде снова возвращен им. Бедность стала богатством. И это, в многом, была заслуга Варта.

Не потому ли она отправилась с ним в новое опасное приключение? Разумеется, она не стала бы делать этого ради того, чтобы угодить королю. Вечером она ужинала с ним. Варт тоже был там, как и командор Бандит. И Верховная Мать. И лорд-канцлер Роланд со своей восхитительной женой леди Кейт. И, разумеется, ушлый сир Змей. Между музыкой и разговорами, они планировали новую миссию Варта — исследовать возможное логово колдунов в Нифии. Изумруд согласилась сопровождать Доблестного и не совсем понимала, как до этого дошло.

Змей — своим именем он обеспечил змеям дурную славу — заметил, что для обнаружения магии понадобиться Белая Сестра. Верховная Мать пообещала написать настоятельнице в Ломуте. Она не могла послать Белую Сестру вместе с ним, так как дорога предполагала езду верхом. Но ведь никто из женщин не умеет ездить на лошади. Однако старая леди прекрасно знала, что Изумруд отлично управится с этой задачей, потому что лишь утром они обсуждали это, сидя в экипаже. Взгляд, который она кинула на Изумруд, явно приглашал девушку добровольно предложить свою помощь. И это после того, как все утро она говорила о том, как сильно противны ей подобные махинации. Варт промолчал, совершенно не обращая внимания на Изумруд, хотя в Валглориосе они катались вместе. Потому она заговорила сама, признавшись, что в Пичьярде росла рядом с лошадьми. Король сразу попросил её сопровождать Варта.

И она согласилась. Не только потому, что лицо Варта вытянулось от мысли, что ему придется поделиться с ней подробностями задания — она надеялась, что уже выросла из подобного ребячества. (Хотя, быть может, что-то в этом все-таки было...). И не только для того, чтобы угодить королю. Она обнаружила, что Амброз слишком большой и громкий. Он продолжал повторять одну и ту же шутку о ней с Вартом и их назначении Королевскими Кинжалами. Все должны были смеяться. Он воображал себя музыкантом, и самой смешной частью вечера стало наблюдение за гостями, которые пытались сохранить серьезные лица, когда Варт и король играли дуэты на лютнях. Варт, бывший менестрель, вынужден был пальцы в узлы завязывать в попытках поддержать странные ритмы и интонации короля.

В целом, вечер вышел утомительный. Когда все, наконец, закончилось, Изумруд вернулась в комнату сестер вместе с Верховной Матерью.

— Миледи, вы желали, чтобы я отправилась с Доблестным, — сказала Изумруд. — Могу я спросить, почему?

Верховная Мать вздохнула.

— Потому что я беспокоюсь за этого мальчика. Он совершил такой изумительный подвиг в Квагмарше! Боюсь, это сделало его опасно самонадеянным. Его убьют. Нужен кто-то разумный, чтобы приглядывать за ним, — она окинула Изумруд взглядом своих старых, но чрезвычайно проницательных глаз. — Почему согласилась ты?

— По той же причине!

Обе женщины засмеялись.

Но после четырнадцати часов в седле шутка больше не казалась смешной.

***

Варт спешился. На этот раз он вспомнил о своих манерах и придержал лошадь Изумруд, пока девушка спешивалась. Слабые лучи света проникали сквозь зарешеченное окно, к которому вели ступени лестницы. Щелкнула задвижка, заскрипели петли и женщина последовала за высвеченным силуэтом Варта.

— Её называют Королевской Дверью, — сказал он. — Здесь всегда горит свет...

Юноша снял фонарь с крючка и поднял фитиль. Золотое сияние стало ярче, высвечивая просторную круглую залу. Помещение было совершенно пустым. Лишь узкая каменная лестница тянулась вверх вдоль стены.

— Для Короля?

— И прочих посетителей. О! — Варт нашел колокольчик. Он позвонил, но стены поглотили произведенный звук. — Можешь вернуться и подержать свет? Если он передает кому-то Клинка — послу или там герцогу, например — они приходят отсюда.

***

Юноша суетился у поклажи, навьюченной на почтовую лошадку, а Изумруд держала фонарь. Женщина дрожала. Судя по сердитому рычанию Варта, его пальцы были слишком холодными, чтобы шевелиться нормально. В конце концов ему все же удалось отцепить один длинный сверток.

— А как же лошади?

— Младший Магистр, разумеется, кого-нибудь пришлет. Идем.

Мальчик снова побрел внутрь. Несмотря на то, что он, должно быть, замерз и устал ничуть не меньше неё, он резво поскакал по ступенькам, желая услышать следующий разговор. Она знала, что Варт терпеть не мог Великого Магистра, который четыре года терроризировал его своей деспотической властью. Он рассчитывал хотя бы частично расквитаться? Вдали послышался звонок. Дверь на полпути была приоткрыта, дожидаясь их. Толкнув створку, Варт шагнул вперед, в зарево свечей и потрескивающего камина.

— Доблестный! — Великий Магистр был совсем не таким, каким она ожидала его увидеть. Лицо мужчины было холодным и костлявым, испещренным бороздами и линиями. Однако в бороде или волосах не было заметно ни капли седины.

— Добра Вам, Великий Магистр! Рад, что мы не вытащили Вас из постели. Мой друг, Люк из Пичьярда...

Люк? Изумруд ощетинилась. Прежде, чем сестринство дало ей новое имя, она звалась Люси Пиллоу. Но это мерзкое имечко должно быть похоронено навеки и преданно забвению. Великий сир Доблестный просто взвоет от ярости, называй она его Ват Хеджбери! Он не предупреждал девушку о том, что той придется вырядиться парнем. Верховная Мать говорила, что мужская одежда лучше подойдет для верховой езды, хотя не отрицала, что таким образом можно избавиться от лишних вопросов. Все ждали, что настоящие леди будут путешествовать в экипажах. А у других женщин не было причин куда-либо ехать. У Сестер были собственные приоритеты.

Великий Магистр едва скользнул взглядом по "Люку", который, должно быть, был слугой или ребенком. У него даже меча не было.

— И тебе добра, Доблестный. Какой приятный сюрприз.

Он не врал. Просто демонстрировал сарказм. Изумление теперь уступило место гневу и неодобрению. Какой же у него рот...

Варт бросил свой сырой плащ на табурет.

— Как и для меня. Не могли бы вы присмотреть за лошадьми? Не