— Какое счастье, мисс Нейпир, — добродушно заметил он, — что мое жизненное благополучие не зависит от вашего лестного обо мне мнения!

Флоренс вскочила со стула.

— Простите, не знаю, почему у меня это вырвалось, — сказала она, после чего быстро нашлась и добавила: — Я всегда говорю не подумав. Отец не зря меня учил…

— О, не стоит из-за этого переживать. Уверен, вы никогда не говорите ничего такого, что могло бы оскорбить человека в лучших чувствах.

Флоренс уже открыла рот, чтобы надерзить, но подумала и спросила, подавив эмоции:

— Ожидаете еще кого-нибудь, сэр, или мне можно начинать уборку?

Он оставил ее вопрос без внимания.

— Вы намерены покинуть нас в конце месяца? — небрежно осведомился он.

— Покинуть? Вас? Нет… — у нее перехватило дыхание. — А вам бы хотелось?.. Я, наверное, раздражаю вас? Не всегда люди ладят друг с другом, — философски заметила она. — Знаете ведь, бывает взаимная антипатия.

Лицо его оставалось серьезным, но глаза искрились смехом.

— Не имею ни малейшего желания с вами расставаться, мисс Нейпир. Вы меня очень устраиваете. Вы проворная, чуткая и, похоже, нравитесь пациентам. К тому же безропотно принимаете все неудобства, связанные с режимом нашей работы. Мы должны друг с другом поладить. — С этими словами он встал. — Заканчивайте свои дела, а потом мы с вами где-нибудь пообедаем.

Флоренс в удивлении вскинула на него глаза.

— Вы — со мной? Но меня ждет в духовке ужин миссис Твист…

Врач протянул руку к телефону.

— Значит, я попрошу его вытащить, иначе он станет несъедобным. — Махнув своей крупной рукой, врач добавил: — Минут через пятнадцать я закончу записи и буду вас ждать.

Повода ему возразить у нее не нашлось, и Флоренс, скрывшись в процедурном кабинете, принялась за дело. Пятнадцать минут — это не так уж много, подумала она, а нужно было простерилизовать почти все инструменты, что, правда, вполне могло подождать до завтрашнего утра. Флоренс трудилась с привычной быстротой, и вскоре, вновь чистый, кабинет засверкал. В приемной тоже кое-что требовалось поправить: по дороге к выходу последняя пациентка, дав волю чувствам, раскидала все подушки. Аккуратно уложив подушки на место, Флоренс шмыгнула в гардеробную, где молниеносно привела в порядок прическу и лицо, выскользнула из униформы, надела платье-джерси, подходящий к нему жакет, обула туфельки на низких каблуках, прихватила сумочку и поспешила в кабинет врача.

Мистер Фитцгиббон, засунув руки в карманы, смотрел в окно. Услышав, что она вошла, он обратился к ней через плечо:

— Вам нравится жить в Лондоне?

— Я бы не сказала, что я здесь живу. Я здесь работаю, а в свободное время езжу домой. Когда я работала в больнице Коулберта, после дежурств я много гуляла по городу, но тем не менее в Лондоне я никогда не чувствовала себя как дома.

— Предпочитаете деревню?

— Да. Хотя жить где-нибудь в окрестностях Лондона или, скажем, здесь, — она указала на улицу за окном, — пожалуй, тоже было бы неплохо.

Он открыл ей дверь, они вышли, и он запер дверь на ключ.

— Вы живете в Лондоне? — поинтересовалась Флоренс.

— Преимущественно да. — В его тоне слышался холодок, и она не решилась расспрашивать дальше. Проследовав за ним, она молча села в машину.

Прежде она никогда не ездила в «роллс-ройсе» и была поражена его размерами. Точь-в-точь такой же внушительный, как хозяин, про себя отметила она.

— Автомобиль вам под стать, — проговорила Флоренс вслух.

— Почему же? — удивился он, а «роллс-ройс» плавно катил по тихим улицам.

— Ну, во-первых, из-за величины. — Она запнулась. — И, конечно же, из-за благородного вида.

Мистер Фитцгиббон слегка улыбнулся.

— Смею надеяться, что я несколько вырос в ваших глазах.

Она не сумела найти подходящего ответа и поэтому перевела разговор на другую тему:

— А куда мы едем?

— В Вуберн-Коммон. Отсюда полчаса езды. Слышали про «Чекерс-инн»? Я заказал там столик.

— О, это за городом?

— Да. Боюсь, это единственное, что я могу вам предложить, учитывая вашу привязанность к сельским местам.

— Ни к чему было так обо мне беспокоиться. Неподалеку от Уимпол-стрит полно маленьких кафе, ну, не совсем рядом, но на близлежащих улочках.

— Я буду иметь в виду… Мне почему-то вспомнилась миссис Твист. Она всегда просит перед тем, как к ней войти, удостовериться, не выскочил ли кот.

— А-а, Бастер. Она к нему очень привязана. Чудесный кот, но наш Чарли Браун все равно лучше. Вы любите кошек?

— Да, у нас тоже есть кошка. Она прекрасно уживается в компании с нашей собакой.

— А у нас есть ньюфаундленд Хиггинс. Он уже старый. — Флоренс молча уставилась на дорогу. В голове у Флоренс звучали его слова «у нас тоже…».

Мистер Фитцгиббон терпеливо ждал следующего вопроса, заранее зная, каким он будет.

— Вы женаты? — наконец осведомилась Флоренс.

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Ну, если бы вы были женаты, вам следовало бы взять с собой жену… Наверное, я кажусь вам дурочкой?

— Нет, что вы, но неужели я похож на человека, который приглашает с собой девушку, когда дома его ждет жена?

Флоренс скосила глаза на невозмутимый профиль мистера Фитцгиббона.

— Нет.

— Ваше «нет» — а ведь у вас еще не сложилось обо мне определенного мнения — звучит для меня как наивысшая похвала.

После нескольких минут молчания она тихо проговорила:

— Простите, мистер Фитцгиббон, если я действую вам на нервы.

— Напротив, в противовес вашему обо мне мнению меня не так-то легко вывести из себя. Ну вот мы и на месте. Надеюсь, вы проголодались?

Они остановились у великолепной гостиницы «Чекерс». Выйдя из машины, Флоренс направилась ко входу, но по дороге задержалась, чтобы насладиться глотком свежего сельского воздуха. Конечно, это не Дорсет, но и с Уимпол-стрит не сравнить, подумала она. Ресторанчик выглядел также замечательно; их столик стоял у окна. Приветливый официант, обратившийся к мистеру Фитцгиббону по имени, предложил им утку под острым розовым соусом и портвейн, уверяя, что утка непременно им понравится.

Мистер Фитцгиббон спросил у Флоренс, не начать ли им с паштета из омаров с огурцами, и она, решив, что это будет вкусно, согласилась.

Флоренс мало разбиралась в винах, поэтому поверила мистеру Фитцгиббону, что предложенное ей понравится. Вино действительно оказалось отменным, особенно в сравнении со столовым вином, которое бывало по выходным на столе викария. Ее совершенно непосредственный восторг от души позабавил мистера Фитцгиббона.