Хотя, если честно, когда я получила результаты первого ПЭТ, то сама плакала в коридоре больницы. Мне позвонил тогда мой друг:

– Что там у тебя? Чего ревешь-то? Помирать, что ли, собралась? – Он вообще не особо любит, когда я плачу или расклеиваюсь.

– Мне сказали, что лечение может занять два года… Там так много всего, ты знал?

– Тебе назвали реальный срок! Тебе же не сказали, что ты неизлечима! Если ты будешь плакать, я не буду с тобой разговаривать! Мне не доставляет удовольствия общаться с нытиками. И нам еще на море ехать, лето впереди.

Действительно, у нас был уговор поехать на море еще до того, как я заболела. В общем, оказалось, что мой друг еще и неплохой мотиватор.

Из дневника

Онкологический центр представляет собой совершенно жуткое здание клиники-башни[10], когда я первый раз увидела его, у меня аж мурашки побежали по коже. До сих пор все, кто приходит в гости, говорят, что с виду это очень неприятное здание.

Я ехала сюда с одной целью – выздороветь. И довольно бодро провела тут первый день, на следующий день мне предстояло пройти ПЭТ. Потом медсестра предупредила, чтобы я не обнимала и не целовала близких в течение дня, на мое «почему?» она ответила: «Радиация», – я так и не поняла, шутит она или нет.

Здесь могут просто заговорить с тобой в лифте или коридоре, сказать что-то вроде – потерпи, все будет хорошо. Иногда именно этих слов не хватает.

Я вообще ничего не знала о раке и химиотерапии, кроме того, что сильно тошнит и выпадают волосы, а про рецидив и ремиссию – только из американского кино.

Перед первой химиотерапией я пришла к своему лечащему врачу и попросила ее со мной поговорить. Она подвинула в мою сторону стоящий рядом с ней свободный стул:

– Говори.

– Мне страшно. У меня был такой боевой настрой, я приехала выздоравливать. А сейчас так много тех, кто говорит, что я неправильно настроена, неправильно воспринимаю болезнь. ПЭТ показал так много воспалений…

– Ты боишься, потому что ты не знаешь, что тебя ждет. У тебя есть шанс, и ты обязана им воспользоваться. Слушай только меня, если ты будешь делать то, что я говорю, – я тебе помогу.

Я желаю каждому, кто заболел или давно болеет, услышать от своего лечащего врача эти слова: «Я тебе помогу!» Тогда это было важнее всего на свете – рядом со мной был человек, который сказал, что может мне помочь.

Сколько бы ни было людей вокруг, с болезнью всегда остаешься один на один, а значит, чувство одиночества становится постоянным спутником. Ты один заходишь на обследования, получаешь результаты анализов, тебе капают твою порцию химиопрепаратов, в конце концов, это в твоем организме растет эта «штука». Даже когда тебя держит за руку самый близкий человек, как бы сильно он ее ни сжимал, к сожалению, помочь он ничем не может и сражаться с врагом, который живет внутри твоего собственного организма, нужно самому. В общем, лучшее, что я могла услышать на тот момент – это что бороться со своим недугом я буду не одна.

Так вот. Когда ждешь результат анализов вроде ПЭТа, понимаешь, что люди совершенно зря обижаются друг на друга, ссорятся, плетут какие-то интриги и т. п. Так и хочется сказать: «Живите и отдыхайте!» Без ПЭТа, без врачей, без этой опухоли, которая с каждым днем занимает все более серьезные позиции в организме. Зачем мы сами придумываем себе ограничения и запреты? Какие могут быть вообще комплексы? У тебя большой нос? Соберись! Ты им дышишь!

Я ни в коем случае никому не желаю познать, что такое страшная болезнь. Просто я была зависима от своего здоровья, ограничена физически, и ничего не могла поделать с этим при всем своем желании. Относительно здоровым же людям ничто не мешает быть свободными и счастливыми и не заморачиваться по поводу всякой ерунды. Возможно, многим стало скучно со мной, зато мне, после того, через что пришлось пройти, – спокойно.

Очень многое решает вера человека в себя, отношение к себе. Если вы не верите, что вылечитесь, вам никакой врач не поможет. Зато если ваша вера не уступает бронепоезду, держу пари, вопреки всему, вы будете здоровы. Когда я заболела, у меня было два пути: болеть со всей силы, быть несчастной и смертельно больной, а еще лысой, весящей 39 кг дамой без будущего и личной жизни – или выздоравливать и быть слегка стройной барышней 25 лет, с экстремальной прической и миллионом возможностей впереди.

Неважно, здоровы вы или болеете, директор собственной фирмы или наемный рабочий, неважно, сколько вам лет и растут ли «ноги от ушей», – важно то, как вы себя ощущаете. Я видела людей со средним достатком, которые влюблены в свою работу и семью, и топ-менеджеров, которых окружающие считают полными неудачниками. А сколько раз вы видели пары, когда «они совершенно не подходят друг другу» или «что он в ней нашел»? Дело не в красоте, любая девушка становится в сотню раз красивее, если она уверена в себе. А ведь за это не нужно платить, как за дорогие шмотки и косметику. Улавливаете, о чем я?

Перед первым курсом химиотерапии ко мне зашла мой лечащий врач:

– Я видела твой ПЭТ, болезней много. Ну что, с Богом, девочка! – хлопнула папкой по моей кровати и вышла.

Я ждала напутствия вроде: «Давай, вперед, будем лечиться!», ну или там: «Вылечимся!» – другими словами, чего-то для поднятия боевого духа. Но сейчас понимаю, почему тогда прозвучала именно эта фраза. Тут, конечно, все настроены на победу, но все по-разному реагируют на химиопрепараты, ведь вещество, которое поступает в кровь, имеет массу всевозможных побочных эффектов. Поэтому только «с Богом».

Итак, 8 июля 2015 года я начала свой первый курс химиотерапии.

P.S.

Поверьте в себя и полюбите себя. Просто представьте себе, каким бы вы хотели быть, какими качествами, умениями обладать и как и где работать – и представьте, что все это у вас уже есть. Прочувствуйте, какие ощущения вы испытываете, имея все то, чего хотите, запомните это и старайтесь каждый день чувствовать себя уже таковым. Вы и не заметите, как быстро жизнь заиграет новыми красками.

Моя химиотерапия состояла из капельниц и таблеток гормонов. Меня не тошнило, голова не болела, и вообще самочувствие было вполне нормальным. Я ходила с гордо поднятым носом и всем говорила, что химию вообще не замечаю! Тошнота и плохое самочувствие, конечно, сопровождают лечение, но уже не так часто, как прежде. По окончании первого курса химиотерапии врачи отпустили меня домой в Ростов, причем без каких бы то ни было ограничений. Я не верила, что вот так просто можно уехать домой, только вчера закончив терапию, – но раз разрешили, я, конечно, улетела домой на следующий же день. Следует отметить, что врачи практически спасли меня, отправив домой на самолете. Если бы я уехала на поезде, осложнение началось бы где-то на подъезде к Ростовской области и неизвестно, чем бы все это еще кончилось… Но обо всем по порядку.