его творчество. В этом романе, как и во многих рассказах о войне, Воннегут избегает реалистичных описаний сражений. Когда автор подвергает солдат испытаниям, это происходит либо в фантастических обстоятельствах, как, например, в литературной смертельной игре, которая ведется в рассказе «Вся королевская конница», либо в явно галлюцинаторных боях в «Великом дне».

«Меня глубоко занимают войны, можно даже сказать — я фанат войны» — признавался этот ярый пацифист в интервью Генри Джеймсу Каргасу и в телефонном интервью 1988 г. Джону Киджену (запись этого телефонного интервью хранится в Библиотеке имени Лилли). «Мне интересны тактика, стратегия и тому подобное». Воннегут возводил свой интерес к чему-то более глубинному, чем его собственные переживания на фронте и в лагере во время Второй мировой войны. «Думается, это нехороший интерес и, возможно, он как-то связан с шахматами. Я играл в шахматы всю свою жизнь, и в этой игре тоже есть разные стратегии и тактики». Конечно, игру в шахматы вряд ли можно назвать удачным материалом для массовой литературы, но когда шахматы становятся литературным приемом, метафорой войны, получается уже далеко не скучный и не тривиальный результат.

«О чем мы говорим, когда говорим о войне?» Начиная карьеру писателя в двадцать четыре года, Курт Воннегут точно знал: для того, чтобы повествование обрело смысл, оно должно быть не о пушках, бомбах или взрывах. Об этом писала уйма других авторов, и он боялся, что подобные произведения только подстегнут молодежь к новым войнам, поскольку сражения всегда притягивают молодых. Ему самому не довелось принять участие в боевых действиях, поскольку его взвод пехотной разведки заблудился среди линий фронтов и был захвачен в плен в ходе Арденнского контрнаступления немцев в конце 1944 года. Для него война закончилась. На протяжении пяти месяцев он старался выжить в лагере для военнопленных в Дрездене, а после капитуляции Германии — еще несколько дней среди голодающих беженцев. Как известно каждому начинающему писателю, читавшему Хемингуэя (а они все его читали), «писать следует о том, что знаешь». Так Курт и поступал. Проблема была в том, что никто не хотел этого читать.

В июне 1946 года он отправил статью о пережитом в «Америкэн меркьюри» и получил отказ. Спустя год он отправил туда рассказ. Предположив, что редактор Чарльз Энгофф оценит его чуть выше, если рассказ будет написан на фактическом материале, Воннегут в сопроводительном письме упомянул, что «описываемые события действительно имели место в Дрездене». Воннегут утверждал, что хотя рассказ «Больше жизни!» выглядит как художественное повествование со всеми положенными литературными приемами, каждое слово в нем — правда. Возможно, в этом и заключалась проблема, потому что Энгофф рассказ отверг. Рассказ «Больше жизни!», наряду с другими рассказами о Второй мировой войне и ранним эссе Курта о бомбежке Дрездена «И будет гул по всей земле» увидел свет только в 2008 году. Это случилось через год после смерти писателя, когда его сын Марк помогал составлять посмертный сборник «Армагеддон в ретроспективе и другие новые и неопубликованные произведения о войне и мире». К тому времени точка зрения автора на войну и в особенности его уникальный подход к ее изображению помогли Америке переосмыслить события Второй мировой войны и других войн второй половины XX века.

А в 1946–1947 годах Курту нужно было кормить семью. Когда писался «Больше жизни!», Марк был еще в пеленках, а вслед за ним последовали еще пятеро детей: две дочери, рожденные в браке с женой Джейн, и трое племянников, которых они с Джейн взяли на воспитание после смерти их родителей.

В первом военном рассказе Воннегута сражение разворачивалось не на поле боя, а на шахматной доске, и американцы (включая женщин и детей) сталкивались в нем не с немцами, а с вероятностью попасть в плен к некоему азиатскому военачальнику — отсылка к Корейской войне, начавшейся в июне 1950 года. Рассказ «Вся королевская конница» вышел в «Кольерз» 10 февраля 1951 года, и эта дата говорит нам о том, что ветеран Второй мировой опередил свое время — во всяком случае в вопросах войны. В отличие от предыдущего конфликта, когда на волне возмущения нападением Японии на Пирл-Харбор у американского правительства не возникло проблем с мобилизацией в армию, происходящее на Корейском полуострове не вызвало должного отклика у американцев. Существовало две Кореи: Северная и Южная. Одну поддерживали Советский Союз и Китай, другую — не столько Соединенные Штаты, сколько Организация Объединенных Наций, что в случае Южной Кореи рассматривалось не как военная помощь, а как «полицейская акция». Особенно тревожил тот факт, что Советы располагали авиацией дальнего действия, а следовательно, могли нанести удар по материковой части Соединенных Штатов. И не только традиционными бомбами, но и ядерными ракетами. США и СССР не вели между собой боевых действий, однако к этому моменту уже начиналась не менее зловещая холодная война.

На протяжении 50-х годов Курт Воннегут обнаружил, что истории про холодную войну продаются лучше, чем собственно военные рассказы. Рассказ «Танасфера», опубликованный в «Кольерз» 5 сентября 1950 года, еще до того, как развернутся баталии на шахматной доске, переносит действие рассказа в мирное время — но мирное время, увиденное глазами офицера военно-воздушных сил США, отправленного в космос наблюдать за военными действиями русских. То, что он взаправду слышит, мог придумать только такой писатель, как Курт Воннегут. В рассказе «Пилотируемые снаряды», опубликованном в июльском номере «Космополитэн» за 1958 год, автор приводит несколько писем, которыми обмениваются отцы двух погибших молодых космонавтов — русского и американца. Здесь эмоции и чувства берут верх над холодом технологий и жаром конфликта. Только таким путем можно было притупить страхи.

Сегодня поклонникам Воннегута известно, что их любимый писатель лучше всего изображал «свою» войну опосредованно. Бомбежка Дрездена силами союзников 13 февраля 1945 года, возможно, была кульминацией «Бойни номер пять», но в романе она сама по себе не описывается, показаны только ее последствия. В романе «Матерь Тьма», который практически полностью посвящен Второй мировой войне, показаны реалии жизни Германии того периода. И только в новом вступлении к переизданию романа в 1966 г. Воннегут, описывая ту бомбардировку, позволил прозвучать первым звукам уверенного «среднеамериканского» голоса. В отличие от скучного описательного эссе «И будет гул по всей земле», это произведение — глубоко личностное повествование о той ночи в бомбоубежище, когда он «слышал, как над головами ходят бомбы». И воспринимается это повествование так, как если бы один человек из Индианаполиса рассказывал историю своему приятелю, который в Дрездене не был, но, несомненно, способен понять, каково это, когда над головой,