После смерти аль-Хакима Палестиной некоторое время владел эмир Халеба Салих ибн Мирдас, но в 1029 году Фатимиды вернули себе полную власть над нею. В 1027 году уже был подписан договор, который позволял императору Константину VIII заняться восстановлением храма Гроба Господня и разрешал еще остававшимся вероотступникам вернуться в христианство без наказания. Договор возобновили в 1036 году, но фактические работы по перестройке храма начались лишь около десяти лет спустя, при императоре Константине IX. Чтобы присматривать за работами, имперские чиновники беспрепятственно приезжали в Иерусалим, где полностью всем распоряжались, к отвращению местных мусульман и приезжих христиан[9]. По улицам ходило столько византийцев, что среди мусульман поползли слухи, будто приехал сам император. Там процветала колония купцов из Амальфи под протекцией халифа, которая протестовала против того, что их итальянская родина находилась в вассальной зависимости от императора, чтобы разделить получаемые его подданными привилегии. Страх перед византийским могуществом охранял благополучие христиан. Персидский путешественник Насир Хосров, побывавший в Триполи в 1047 году, рассказывает, что в гавани стояло множество греческих торговых кораблей и жители опасались нападения византийского военного флота[10].

В середине XI века христианам жилось в Палестине на редкость привольно. Мусульманские власти не свирепствовали, император заботился об их интересах. Торговля процветала, расширялись коммерческие связи с заморскими христианскими странами. И еще никогда раньше Иерусалим не пользовался такой любовью и богатством, которые принесли ему паломники с Запада.

Склонность к паломничеству глубоко коренится в человеческой натуре. Стоя на той же земле, где когда-то стояли те, перед кем мы благоговеем, глядя своими глазами на те самые места, где они родились, жили и умерли, мы исполняемся ощущением мистической связи с ними и получаем возможность действенно выразить свое преклонение. И если у великих людей всего мира есть свои святилища, куда их поклонники сходятся из дальних уголков, то еще охотнее стекаются толпы к тем местам, где, по их убеждению, землю освятило присутствие самого божества.

В первые дни христианства паломники встречались нечасто. Ранняя христианская мысль, как правило, ставила на первое место божественность и всеобщность Христа, а не его человечность; да и римские власти не поощряли поездок в Палестину. Сам Иерусалим, разрушенный Титом, лежал в руинах, пока Адриан не перестроил его как римский город Аэлию. Но христиане хранили память о том, где разыгралась драма жизни Христа. Они так почитали Голгофу, что Адриан намеренно возвел там храм Венеры Капитолийской. В III веке была всем известна пещера в Вифлееме, где родился Христос, и христиане отправлялись туда, как и на Масличную гору, в Гефсиманский сад и к месту Вознесения. Путешествия в эти святые места, чтобы помолиться и обрести духовные заслуги, уже успели войти в христианскую практику[11].

С триумфальным шествием Креста паломничества распространялись все шире. Император Константин охотно укреплял избранную им религию. Его мать, императрица Елена, самая высокопоставленная и удачливая из великих археологов мира, отправилась в Палестину, открыла Голгофу и отыскала все реликвии Страстей Господних. Император поддержал ее открытия тем, что построил там церковь, которая сквозь все превратности оставалась главной святыней христианства, — храм Гроба Господня.

К месту Елениных трудов тут же хлынул поток паломников. Невозможно сказать, сколько их было, поскольку в большинстве своем они не оставляли никаких сведений о своих путешествиях. Но уже в 333 году, еще до окончания раскопок, один странник оставил нам описание своего пути в Палестину от самого Бордо. Вскоре после этого мы находим описание поездки, которую предприняла одна неутомимая дама — одни называют ее Эгерией или Этерией, а другие — блаженной Сильвией Аквитанской. В конце века один из великих отцов латинской церкви — святой Иероним — обосновался в Палестине и увлек за собой кружок богатых и модных женщин, сидевших в Италии у его ног. В своей вифлеемской келье он принимал паломников, которые шли к нему непрерывной вереницей, чтобы отдать ему дань уважения, поглядев на святые места[12]. Святой Августин, самый духовно возвышенный из западных отцов церкви, считал, что паломничества не представляют важности и даже опасны, и греческие отцы в основном с ним согласны[13]. Однако святой Иероним, хотя и не утверждал, что факт проживания в Иерусалиме имеет хоть какую-то религиозную ценность, все же говорил, что человек, молящийся в тех местах, где Христос ступал собственными ногами, совершает акт веры. Его мнение было популярнее, чем мнение Августина. Паломников при поддержке властей становилось все больше. По некоторым сведениям, к началу следующего века в самом Иерусалиме и его окрестностях насчитывалось уже двести монастырей и странноприимных домов, построенных для приема паломников, и почти все они находились под патронажем императора.

Середина V века стала зенитом этой новой популярности Иерусалима. Императрица Евдокия, дочь философа-язычника из Афин, не обретя счастья при дворе, поселилась там, и многие набожные представители византийской аристократии последовали ее примеру. В перерывах между написанием стихов она оказывала поддержку растущей моде на собирание реликвий, императрица заложила основание крупной коллекции в Константинополе, прислав туда икону Божьей Матери, написанную святым Лукой.