В известной мере это было правдой.

Зелстон исподлобья посмотрел на лицо тети Эвтерпы, затем протянул руку и погладил ее по волосам.

– Хорошо. Я представлю такое Предложение на рассмотрение парламента. Мы проведем дебаты в замке Эстерби, а затем в Грендельшаме. И третьи весной в Кайнестоне. А ты выполнишь свою часть сделки. Эвтерпа здоровой вернется ко мне до того, как я объявлю голосование, которое будет не в твою пользу. А сейчас убирайся с глаз долой.

Сильюн сделал легкий поклон и не смог удержаться, чтобы в насмешку не щелкнуть каблуками сапог. Но прежде чем покинуть комнату, повернулся к Зелстону:

– О, господин канцлер, отныне вы пальцем меня не тронете без моего на то соизволения.

И, захлопнув за собой дверь, поспешил в музыкальную комнату. Успокоить сейчас могла только музыка, только ее бурный и звучный поток был способен заглушить рев рвущегося из глубин Дара. Сильюн открыл крышку рояля, но не успел коснуться клавиш, как услышал, что в соседней комнате громко зарыдал Уинтерборн Зелстон.

Аби

Растерянные, они сидели в машине, с трудом скрывали слезы; говорили, только чтобы выразить негодование, лишь Аби строила планы, как добиться отмены назначения Люка в Милмур. Отец молчал, мама заставила женщину-водителя остановиться и проверила, нет ли у отца сотрясения мозга. Ее обнадеживающий вердикт успокоил Дейзи и позволил Аби сосредоточиться на мыслях о брате. До конца поездки он не выходил у нее из головы.

До того момента, пока они не оказались у стены.

– Слева Кайнестон, – сообщила женщина из Бюро распределения кадров.

Всю дорогу она молчала, четко дав понять, что Бюро не оплачивает ей комментарии по таким поводам, как то несчастье, что произошло с их семьей утром.

– Это самая старая и длинная стена в стране, на ее строительство ушло восемь миллионов кирпичей. Как правило, Равные не утруждали себя тем, чтобы обнести стеной все владение, ограничиваясь домом и прилегающей к нему территорией. Иное дело Парва-Джардины. Они охватили весь лес целиком. Видите?

Слова женщины отвлекли Аби от мыслей о брате, и ее внимание непроизвольно обратилось к поместью. Она нажала кнопку – жужжа, стекло машины опустилось, будто это могло приблизить кирпичную ленту, обвивавшую пышную зелень полей. Английский пейзаж был обернут ею, точно подарок, открыть который способны только Равные.

– Стена невысокая, – с удивлением отметила Аби. – Я всегда думала, что стены должны быть значительно выше. Непохоже, что она является преградой для оленей, не говоря уже о рабах.

Женщина из Бюро коротко хохотнула, будто хорошей шутке:

– Еще какая преграда! И высота здесь не играет никакой роли. Даже Равные не могут войти или выйти за ее пределы, пока не даст на то разрешения Юный Хозяин.

– Юный Хозяин?

Должно быть, младший сын Джардинов – Сильюн.

Аби знала, что Дар Равных, как нить основы, вплетен в стену Кайнестона – наследие восстания Черного Билли. В 1802 году кузнец возглавил восстание рабочих против своих лордов в Иде[7]; восстание было подавлено, а кузнец был замучен до смерти с помощью чудовищных орудий пыток, которые его магическим воздействием принудили выковать. Сразу после подавления восстания Равные начали возводить стены вокруг своих поместий. Ходили слухи, что самые богатые семьи обзавелись еще и привратниками, которые должны были поддерживать многовековую кирпичную кладку, пронизанную Даром. А Джардины являлись самой могущественной из всех семей – Семьей основателей.

Насколько правдивы эти слухи о привратниках? И если это действительно правда, то возложить такую ответственность на Сильюна Джардина – семнадцатилетнего юношу? Довольно странный выбор…

«Это все равно как если бы они доверили единственный ключ от дома Люку», – подумала Аби и почувствовала острый укол боли оттого, что с ними не было брата.

Тем временем женщина из БРК унизительно для Аби истолковала ее любопытство:

– Девочка моя, даже не думай проявлять интерес к Юному Хозяину. Ходят слухи, что парень довольно-таки странный, даже с точки зрения своего окружения. Никогда не пользуется автомобилем, повсюду ездит исключительно верхом.

Аби вспыхнула. В зеркале заднего вида она встретилась взглядом с женщиной-водителем и увидела в ее глазах нечто, что у стен Кайнестона ей показалось неожиданным, – сочувствие.

– Не думай проявлять интерес ни к кому из них. Это единственное, что может гарантировать хоть какую-то безопасность таким, как мы. Вы ничего не видите, ничего не слышите, просто делаете свою работу. Люди рассматривают эти поместья как наиболее комфортный вариант отработки, но я слышала о них такое, от чего кровь в жилах стынет. Когда придет мое время, я выберу Милмур: там я буду среди таких же, как я, – простых людей.

Растерянная и негодующая, Аби вжалась спиной в сиденье. Кто, будучи в здравом уме, предпочтет город рабов этим радующим глаз просторам? Через открытое окно ворвался ветер и обдал лицо свежестью и приятными ароматами природы. Нет, она правильно сделала, что выбрала для своей семьи Кайнестон, – в этом Аби была совершенно уверена. И она сделает все, чтобы вскоре к ним присоединился Люк.

Хрустя гравием, автомобиль съехал с главной дороги: ничего особенного – еще одна дорога, стена и все тот же пейзаж, что и десять минут назад. Должно быть, поместье Кайнестон не просто большое – огромное.

– Вот мы и на месте, – сообщила женщина из БРК. – Выпрыгивайте из машины, и всего хорошего. Мы приехали на полчаса раньше, так что воспользуюсь этим преимуществом, чтобы пораньше вернуться назад на север. Уверена, раз вы приложили столько усилий, чтобы сюда попасть, убегать не станете.

– Но здесь никого нет, – растерянно произнесла Аби. – Что же нам делать? Просто ждать? За нами кто-то приедет?

– Я знаю столько же, сколько и вы, моя дорогая. У меня инструкция: доставить вас сюда к шестнадцати ноль-ноль. Вот на это самое место. GPS утверждает, что мы именно там, где назначено.

– GPS может ошибаться.

Но женщина-водитель, словно не слыша, принялась вытаскивать из багажника их сумки.

– Желаю, чтобы десять лет пролетели быстро, – пожелала она и поспешно закрыла все окна в машине, будто воздух поместья был отравлен.

Гравий фонтаном брызнул из-под колес, старый седан быстро развернулся и понесся прочь.

Мама тяжело опустилась на сваленные в кучу сумки, боевой дух как-то враз ее покинул. Отец стоял рядом с ней, всматриваясь в даль, все еще тяжело переживая унижение и свою неспособность защитить сына. Аби скорее готова была принять его душевные муки, нежели с опозданием проявившееся сотрясение мозга. В любом случае родителям лучше взять себя в руки, иначе Джардины только глянут на них неодобрительно и тут же отправят в Милмур к Люку.