Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оникс ненадолго замолчал, и в комнате повисла пугающая тишина.
– Каждое утро, просыпаясь, я вспоминаю эту цифру и перечисляю имена всех погибших, пытаясь их вспомнить. С каждым оборотом Вселенного Колеса это всё труднее. Порой на то, что бы вспомнить, уходит целый день, а иногда имена проносятся за считанные минуты… я хорошо понимаю, что значит быть марионеткой, особенно Сената. Если я не выиграю, Сёстры позаботятся о том, чтобы я не высовывался. Они знают, что мне нечего терять, и всё же пытаются найти слабое место. Вот только не подозревают, что оно только в моих воспоминаниях.
«Как и в моих», – подумалось мне.
– Это прозвучит грубо и вряд ли с почтением к усопшему, но я рад, что Мать Аай убили… так.
Меня пробрала дрожь при воспоминании, что Ориас сделал с Матерью Аай, когда та опоила его. Я не видела тела, точнее, старалась не видеть, но слова до меня долетали. Кто–то серьёзно подозревал, что лишь дикий зверь способен так изуродовать тело, а не разумное существо. Да и вырвать из груди ещё живое сердце…
– Но мне жаль, что это был не я.
Я изумлённо взглянула на Оникса, но на его лице не было и намёка на то, что он шутит. Неужели то, что он пережил под гнётом Матери Аай, заставило его самого думать об её убийстве? А убила бы я её, будь на его месте? Смогла бы? Не струсила бы?
Какое–то чувство заставило поднять руку и нерешительно коснуться плеча Оникса, ощущая не меньшую тяжесть в груди, чем у него самого.
– Жаль, что время нельзя отмотать назад, – тихо заметила я, – и исправить то, о чём мы сожалеем.
Оникс тяжело вздохнул, мотнув головой и постепенно приходя в себя. Его взгляд снова стал осмысленным, а лоб разгладился, забрав следы прожитых столетий.
– Ты торопишься в Империю? – неожиданно поинтересовался он. – На Файю?
Наверное, моё лицо скривилось, потому что на губах Ориаса мелькнула усмешка.
– Дива Минита?
– Ходячий ужас, который раздаёт команды направо и налево, поднимая всех в три часа ночи только ради того, что бы оповестить о смене декораций в зале или неровности пола, – пожаловалась я, вспомнив, как меня подняли в два ночи, и то только для того, что бы я вместе с остальными устало покивала и ушла спать. – Так что, нет, на Файю я не тороплюсь.
– Я помню её, когда она была не омрачена трауром…
– И?
– Мало чем отличалась от нынешней себя, разве только чаще в свет выходила и не стеснялась лица.
А ведь дива Минита младше Оникса. Сколько ей? Наверное, чуть больше ста. Грандерилы правят весьма недолго, и Дамес должен был вступить на престол только когда ему пятьдесят оборотов стукнет, но непредвиденная смерть Императора вынудила отмахнуться от законов. Так что править он будет почти что семьдесят лет, вместо пятидесяти, и только потом передаст власть своему ребёнку, если тот, конечно, успеет достаточно подрасти к этому время. У них ведь дети почти сразу после вступления на престол рождаются, но дива Минита долго пыталась забеременеть, почти двадцать лет. А потом понесла второго со слишком большой разницей во времени, и подожди они ещё несколько десятков оборотов, это было бы незаметно. Но не сейчас. Империи нужен новый Император. Им нужен Дамес.
– Как я понимаю, у тебя есть, что мне предложить? – сощурила глаза я.
Вместо ответа Оникс вытащил из кармана уже знакомые мне две железные палочки, на которых расцвели золотистые голограммы с голубыми буквами. Я взяла одну из них, и чуть не выронила.
«ОРФЕЙ»
«Опера в честь Космических Айовов»
– Звёзды… – поражённо прошептала я, прикрыв ладонью рот и взглянув на Оникса. – Орфей?! Нет–нет… я не могу!
Я отчаянно закачала головой, да так, что всё что всё перед глазами расплылось.
Объясню: Орфей, это самый что ни на есть оперный театр, известный на всю Вселенную своими уникальными, роскошными и невообразимыми представлениями, места на которые, минуточку, стоят от миллиона импер! А билеты на эту оперу, посвящённую в честь третьей, последней части Вселенного Колеса в этом обороте, связанной с Космическими Айовами, стоят от пятидесяти миллионов за одно место!!! Я знаю что говорю, потому что ради интереса уже думала сходить на оперу, да не куда–то, а в Орфей, я же теперь на службе при будущем Императоре! Так вот, от увиденного ценника я поняла, что сам Император не может позволить себе такую роскошь. А мне, чтобы на это накопить, понадобится где–то сто лет, если, конечно, я ещё не буду ничего тратить и жить на одной воде.
А теперь почему я сейчас чуть не упала в обморок (нет, не только от предложения Оникса сходить в сам Орфей!): в билетах была указана ложа и её местонахождение: прямо напротив сцены. Знаете, сколько это стоит? Четыре миллиарда Содружеских льесов, и это я ещё не перевожу на имперы! Кажется, от такой цены я вновь поседела, хотя с белыми волосами это особо не было видно.
– Я–я в жизнь н–не верну столько! – запинаясь, отчаянно прошептала я.
Оникс с минуту смотрел на меня, видимо, забавляясь, а после издал странный звук, который оказался тихим смехом. Он даже отвернулся, когда я, пунцовая от стыда, сидела и сжимала в руках два билета, на которых я и весь мой род до скончания веков будет жить в достатке.
– Тебе не надо будет ничего возвращать, – уверенно произнёс Герцог, кивнув на билеты. – Считай это моим подарком.
– Но… за что? – совсем растерялась я.
– За то, что я ещё жив, – неожиданно тепло улыбнулся Оникс, и моё сердце застучало в груди, когда щёки вновь налились жаром.
Герцог поднялся на ноги, не став забирать у меня билеты и зашагав в сторону дверей.
– Мы войдём в Пристанище через минуту. Корабль причалит к форту Торговцев на той стороне, так что я не жду быстрого ответа. Думай, но всё же я не буду против компании.
Бордовые глаза скользнули по мне, и мне почудилась мелькнувшая на губах Оникса улыбка, прежде чем он вышел, оставив меня сидеть
