– М-да, жизнь удалась, – осматриваясь, с одобрительной интонацией, но со скепсисом, сказал Ларичев. – Жаль только, рано закончилась. Паспорта мы не нашли, может, вам удастся…

– Вы делали обыск? – очнулась она. – Поэтому такой беспорядок?

– Обыск делали, но беспорядок остался от вашей сестры, оперативники к нему не имеют отношения. Кстати, вы можете прочитать протокол осмотра квартиры.

Вероника присела на край кресла, невольно обратив глаза к потолку, точнее, к помпезной люстре, которая не гармонировала с обстановкой, но в этом вся Зина, обожавшая показное богатство. Дурацкая мысль, что старшая сестра вот-вот зайдет в каком-нибудь немыслимом по расцветке и крою пеньюаре, не уходила.

– Когда ее убили? – спросила Вероника.

– Неделю назад.

– Недавно… А как вы нашли меня?

– В кармане жакета вашей сестры лежал сотовый телефон, как видите, грабитель почему-то его не забрал. – Конечно, это был намек, мол, ты заказала Зинку. – Я звонил по списку, так напал на вас.

– Получается, я же себя и отдала в ваши руки.

– Ну, осваивайтесь, ищите паспорт, а я поехал…

– Стойте! – вскочила Вероника. – А если не найду паспорта?

– Я же отдал справку из милиции и паспортного отдела в бюро ритуальных услуг, вам остается только заплатить.

– Подождите, подождите… – Вероника подбежала к нему, загородив собой путь.

– Вы не могли бы дать мне сотовый телефон Зины? Я хочу обзвонить ее знакомых, ну, чтоб пришли проводить ее…

– Зайдите завтра.

Он ушел. Вероника прошлась по комнатам, вторая выше уровнем и соединялась короткой лестницей, заглянула в ванную, постояла на кухне… Ночевать здесь будет неуютно, суеверия не чужды и ей.

Сначала она понеслась на железнодорожный вокзал, купила билет на пригородный поезд, села в электричку, а через четыре остановки вскочила, как ошпаренная кипятком, выскочила и купила обратный билет.

От глаз Лаймы Денису приходилось прятаться за спинами, щитами с объявлениями, кустами, даже за мешками, ему повезло, что она вышла на относительно крупной станции. Нервозность ее была очевидна. Лайма беспокойно водила глазами вокруг, но, находясь в возбужденном состоянии, никого не замечала. Весь ее вид, взлохмаченный и встревоженный, кричал: сбежала из дурки или сорвалась с зоны, на худой конец стащила толстенное портмоне у бизнесмена и трепещет, что тот настигнет ее. Подозрительно вела себя Лайма, а патруль из двух ментов прошел мимо. Денис бы на их месте попросил показать документы.

Лайма, дождавшись электрички, поехала в город. Где логика? Не прогуляться же ей вздумалось в общественном транспорте по окрестностям, которые вскоре надоели? Денис только пожимал плечами, прячась в тамбуре.

Выйдя на перрон, она позвонила. Денис ускорил шаг, чтоб оказаться поближе, но не расслышал ни одного слова – шумно. Осталось посидеть у нее на хвосте, сама напросилась: рванула на вокзал (и куда-то же ведь ехала!), потом передумала. Чего так мельтешить, если шкура не горит?

Лайма доехала на троллейбусе до парка, посидела в кафе с чашкой, положив на столик сотовый телефон и постоянно поглядывая на дисплей. То ли время смотрела, то ли звонка ждала, наверное, все-таки время ее интересовало – решил Денис, наблюдавший за ней с улицы. Значит, ждала некое лицо, которое запаздывало. Вскоре еще раз она удивила его: расплатилась и двинула прямиком в парк.

А погода стояла чудная, октябрь выдался бархатным, безветренным и сухим, в парке вообще красотища встретила. Даже такой прозаический человек, как Денис, ненароком расслабился под влиянием осенней магии, вспомнил, как в школе писал стишки про осень и любовь, ничего в последней не понимая. Нет, а кого не затронет: деревья желто-оранжевые на фоне ярко-синего неба, елки зеленые, клумбы не зачахли, прозрачная свежесть воздуха? И курить не тянуло. А вот фонтаны стояли пустыми, уныло высохшими, их уже подготовили к грядущим холодам, которые, казалось, никогда не наступят. Да так увлекся любованием, что Лайму потерял.

Денис заметался по аллеям в поисках зеленой кожаной куртки (довольно яркой приметы), пшеничных волос, черной юбки и черных сапог на шпильке. Забыл, какого цвета колготки… Неважно, достаточно куртки.

Бегал, ругая себя, потом догадался повнимательней присматриваться к посетителям кафешек, частично эти заведения еще не закрылись, но только те, где имелись «зимние» помещения. Под открытым небом и обнаружил пропажу, она сидела к нему спиной, Денис устроился за столиком соседнего кафе.

– Я тебя жду двадцать пять минут, – упрекнула Лайма молодого мужчину, приземлившегося за ее столик.

– Извини, не рассчитал время. Ты заказ сделала?

– Нет.

– Тогда давай поедим? За едой плохие новости воспринимаются мягче, а у тебя, судя по лицу, новости не очень, да?

Георгий, для друзей – Гоша, несколько раз взмахивал рукой, привлекая внимание официантки в «стекляшке», наконец эта буренка приползла, лениво уставившись на него.

– Нам что-нибудь из мяса и салаты, желательно свежие, – на выдохе сказал он. Когда официантка неторопливо заскользила в «стекляшку», попенял Лайме: – Не могла выбрать более пристойное место? Хоть бы не отравиться.

– Георгий… – начала Лайма, придвинув стул ближе к нему.

– Меня пугает твоя активность. Спокойней, Лайма.

Да уж, он практически всегда спокоен. И рассудителен, а также неглуп, ко всему прочему имеет связи – неплохо устроился, поэтому она вызвала его. Внешне он так себе, тем не менее далек от обезьяны, с которой сравнивают сильный пол: дескать, мужик чуть симпатичней обезьяны уже красавец. Удивительно, его украшали очки, которые зачастую стирают личность, очкарики будто все на одно лицо. Он суховат и засекречен, словно резидент, а правильней сказать, Георгий натянул на себя образок утомленного светского льва местного прейскуранта, но Лайме внушал уважение. Да и знакомы они давно, не раз он выручал ее деньгами, тусовались вместе, в общем, она ему доверяла. Правда, доверие относительное, но за неимением лучшего…

– Ко мне домой утром приходил мент… – выпалила Лайма.

– Да? – без удивления произнес он. – Что же ты натворила, радость моя?

– Ничего. Он по поводу Зинки, а может, и Сашки…

– А Зинка что натворила?

– Зинку грохнули… э… пришили… ножом… Ты что, не знал?

Георгий выпятил губу, поднял брови – вся его реакция, словно узнал о незначительном недоразумении, которое не касалось его, а они ведь худо-бедно дружны были. Может, его знакомых через день убивают? Он достал пачку сигарет, предложил Лайме, она покуривала иногда, но сейчас отказалась, к ее состоянию паники только головокружения не хватало. Сейчас больше заботило Лайму, чем способен помочь Георгий, да, судя по его отношению к смерти Зины, жилы рвать из-за нее не станет.