— Да я просто о ребятах думаю. Вначале у всех не очень-то с координацией, и если они увидят, что вы сами то и дело падаете…

— Сейчас я восстанавливаюсь после операции на подколенном сухожилии. Было бы неразумно подвергать его чрезмерной нагрузке.

Она кивнула:

— Тогда ладно. И перед ребятами по-дурацки не будете выглядеть. — Она засмеялась, но я ощутил в ее словах некоторое порицание.

— Нам могут предъявить иск, если Бланш упадет и умрет, — заметил Хадсон. — У нас нет формы-разрешения.

Вероятно, Хадсон был прав. Мать Бланш явно отличалась иррациональностью мышления, вследствие чего вполне могла бы инициировать судебные процедуры из-за того, что я подверг ее дочь воздействию радиоволн, или глютена, или химических веществ, содержащихся в солнцезащитном креме, которым она должна была обязательно покрыть открытые участки кожи. Впрочем, в этот момент появилась сотрудница лыжной школы, общавшаяся с нами ранее, и сообщила, что по проводной телефонной линии удалось соединиться с матерью Бланш.

Бланш объяснила ей ситуацию, после чего небрежным движением сунула мне трубку.

— Алло, — сказала в трубке мать Бланш. — Извините, я даже не знаю, как вас зовут.

— Извинения не требуются. Мы не знакомы и никогда не встречались. Я и не ожидал, что вы знаете мое имя.

После долгой паузы она произнесла:

— Я Алланна. Просто не верится, что я пропустила в этой анкете вопрос о сложностях со здоровьем. Извините, мне надо бы вас поблагодарить. Вы очень любезны.

— Но я абсолютно ничего не делаю. И вас это должно ободрить. Я отдал проблему на аутсорсинг, теперь этим занимается профессионал. Ее зовут Люси. Среди лыжных инструкторов существует очень высокая конкуренция, так что если она получила это место не с помощью каких-то коррупционных действий, то должна быть вполне компетентна в своей области. Однако я настаиваю, чтобы вы дали мне обещание не предъявлять никаких юридических претензий в том случае, если Бланш получит увечья или погибнет, независимо от того, несу ли я за это реальную ответственность — полностью или частично.

— Мм… это ведь просто формальность, да? Вы ничего такого не замышляете?

— Совершенно верно.

Она засмеялась:

— Я и учителей толком не знаю, так что, думаю, тут разницы никакой. Простите, это как-то грубо прозвучало.

— Вовсе нет.

Прозвучало это вполне разумно, что стало для меня неожиданностью.

— Мне очень неловко вас просить… но вы, может, смогли бы привезти обратно и Бланш? Мы совсем рядом живем, в Торнбери.

— У меня есть решение получше. Если я препоручу Люси общее руководство всеми дневными занятиями Хадсона и Бланш во время этой поездки, она сможет по вечерам возвращать их учителю. Дети получат возможность участвовать в мероприятиях, не связанных с лыжами, и Бланш достигнет своей цели по ознакомлению со школьным коллективом.

Я мог бы добавить: «И Хадсон не будет чувствовать себя униженным из-за того, что ему пришлось раньше времени возвращаться домой», но меня слушали и он, и Бланш.

— Вы серьезно? Вы правда все это организуете для Бланш?

— Это потребует лишь минимальных пошаговых усилий.

— Даже не знаю, что сказать. Спасибо вам огромное. Простите, пожалуйста…

— Никакие извинения не требуются. Хадсону будет комфортнее в обществе другого ребенка. То есть в обществе Бланш.

— В общем, спасибо вам еще раз. Вы хороший человек. Но вы сможете устроить так, чтобы она ни в коем случае не ела сахара?

Возникли некоторые осложнения. На Рози произвело впечатление найденное мною решение проблемы, однако она все же настаивала, чтобы я дождался мистера Уоррена и передал детей лично ему.

— Может, его все это не так воодушевляет, как тебя, — предположила она.

Рози оказалась права, хотя поначалу мистер Уоррен держался очень доброжелательно.

— Зовите меня просто Нил, — попросил он. — Можно даже Кроликом. Когда-то я немного играл в крикет, а потом кличка как-то прижилась[3]. Только не называйте меня так при детях. Слушайте, я вам очень благодарен за то, что приехали в такую даль и еще к тому же отвезете Бланш. Я по самую задницу увяз в аллигаторах.

— В аллигаторах? — переспросил я.

— Ну, вы же знаете, как говорят: «Когда по самую задницу увяз в аллигаторах, трудно припомнить, что вначале ты собирался осушить болото». — Кролик рассмеялся. — Это означает «занят».

Мне показалось, что это чрезмерно усложненное описание для состояния, которое могло быть недвусмысленно передано всего одним словом. Я невольно задался вопросом, насколько эффективно Кролик коммуницирует с одиннадцатилетними.

Его дружелюбие испарилось, едва я известил о том, что Хадсон и Бланш остаются. Потребовалось пятьдесят семь минут, чтобы проработать все его возражения. Перед началом нашей беседы я уже решил, что останусь и сам — надзирать за передачами детей от одного наставника к другому и следить за ними в периоды между занятиями.

У меня имелось решение или контраргумент для каждого вопроса, по поводу которого он высказывал озабоченность. Среди этих вопросов были: нехватка надзирательных ресурсов; юридический риск включения видов деятельности, выходящих за рамки тех, о которых первоначально сообщалось родителям; необходимость избегать всякого рода исключений. В ответ на последний тезис я заметил, что это идет вразрез с официальной формулировкой миссии школы, в каковой формулировке подчеркивается важность отношения к каждому ребенку как к отдельной личности…

На этом месте Кролик прервал меня:

— Бог ты мой, теперь я вижу, от кого это у Хадсона.

— От кого у него — что?

— Неважно. Слушайте, я провожу эти экскурсии уже тринадцать лет. В выходные, по моей собственной инициативе. Поэтому решаю здесь я. И я мог бы отправить Хадсона домой. И Бланш тоже мог бы отправить. Но она только начала у нас учиться, и у нее проблемы со здоровьем…

Он умолк и постучал ладонью по столу.

— Я вам очень признателен за то, что вы сейчас делаете для этих ребят, — продолжал он, — и за то, что вы готовы сами тут остаться. Иначе я бы, конечно, попросил вас забрать Хадсона домой. Но вам нужно знать — и я хотел бы, чтобы вы передали это вашей жене, — что дело тут не только в ботинках.

— «Дело тут не только в ботинках»? Какого хрена, что это значит?

Я снова находился дома и предоставлял Рози подробный отчет о произошедших событиях. У меня не было ответа на ее вопрос. Три дня, проведенные в снежной курортной зоне, оказались невероятно загруженными. Я сумел без особых затруднений обеспечить себя местом временного проживания, поскольку лыжный сезон только начинался, однако провел в общей сложности несколько часов в автоматической прачечной, облачившись в два полотенца и стирая единственный имевшийся у меня комплект одежды. Я вынужден был проделать это дважды, тем самым совершенствуя свои бытовые навыки. Кроме того, мне приходилось осуществлять общий надзор за Хадсоном и Бланш. Кролик был недоступен для продолжительных бесед из-за своей аллигаторно-болотной проблемы.