нужно этого делать.

— Ну? — попытался оглянуться здоровяк. Не получилось у него, шея слишком мощная, не скрутить её никак ему.

— Не нукай, не запряг. Ты мне вот что скажи, почему на меня кинулся?

— А зачем ты всех зарубил? Брата моего зарезал. А он ведь добра тебе желал! А ты его ножиком! Понял! — выкрикнул здоровяк и в порыве чувств воткнулся лбом в землю. — Это из-за долга!

— Да какого ещё долга! Ты же сам говорил, что долг у него был перед боярином, а не передо мной! Так?

— Ну-у, так, — нехотя согласился амбал.

— Так что не я это! Не я! И потом, вы же меня заперли! Подумай, как бы я мог отсюда выйти? И ножа у меня не было!

— А кто тогда?

— А самому сообразить никак?

— А эти тут откуда взялись? Ты притащил?

— А эти, как ты говоришь, пришли за мной! Убить меня хотели! Только перед этим брата твоего зарезали…

— Зачем?

— Да потому что мешал он им своё дело сделать! Понял?

— Так это что, они его? — удивился очень здоровяк. И заворочался, задёргался в новой попытке освободиться. Не вышло ничего из этой попытки. — Развяжи!

— Развяжу, если князя сюда кликнешь.

— Князя? — удивился амбал. — А зачем князя? Воевода тут нужен.

— Тогда воеводу позови.

— Позову. Только ты развяжи для начала.

Ну и как только я ему узел ослабил, так он поднатужился, освободился одним рывком, и первым делом попробовал меня кулаком с ног сбить. Да только готов я был к такому повороту, извернулся и ещё раз ему по голове вдарил. Куда-то ещё бить бесполезно…

А потом пришлось весь разговор начинать сначала. Почему сам не пошёл за воеводой? А куда мне идти? Я же за порогом сразу заблужусь…

В конце концов уговорил…

* * *

Обернулся здоровяк быстро. Привёл и воеводу, и с воеводой кучу народа. Набились в коридорчик настолько тесно, что светильника вообще не видно стало. И вообще ничего не видно. Пока воевода всех новоприбывших прочь на улицу не выгнал.

— Рассказывай! — приказал мне после того, как коридорчик освободился.

Пришлось всё рассказать…

— Огня сюда принесите! — рявкнул воевода.

Подождал, пока станет светлее и ещё раз распорядился. — да не мне в лицо, сюда вот светите. На потолок!

А в потолке болт самострельный торчит. Целиком в доску ушёл, одно оперение снаружи.

— А ты, значит, их услышал? Как в коридорчике кто-то копошится? А потому и успел приготовиться? — продолжил допрос воевода.

— Ну а как их было не услышать, когда ночь на дворе и вокруг тихо?

— Ты не мне вопросы задавай, а на мои отвечай! — рассердился большой воинский начальник.

А я ведь не знаю, кто он на самом деле. Воевода или ещё кто? Не видел я его до сей поры. А то, что толпа с ним прибежала, так мало ли с кем она могла прибежать? Опять же сюда меня другой начальник определил… Уточнить или не нужно? Пожалуй, не нужно, не поймут меня. Лучше и впрямь ответить.

— Услышал шорох, насторожился, вот сюда подошёл, — показал место, где стоял.

— А почему не спал?

— А кто бы в таком холоде уснул?

— В каком холоде? До тебя на холод никто не жаловался! Дальше что было?

— А дальше дверь приоткрылась, этот самострел в щель просунул, меня начал выцеливать…

— Да как он тебя мог выцеливать, если тебя там не было? — влез с вопросом здоровяк.

— А ты почему тут? Марш на улицу! Будешь нужен, покличу! — отправил амбала на свежий воздух воевода. — А ты продолжай, продолжай.

— Я и продолжаю. Самострел ему снизу подбил…

— Покажи, как дальше было, — воевода подхватил с земли арбалет, встал с ним в проходе.

— Вот так! А потом так! — продолжил показ, в результате которого воевода полетел кувырком на лежащие тела.

— Сдурел! Ты на кого руку… — рассвирепел и тут же сдулся. Сообразил, что я его же приказ и выполнял. — Дальше!

— А дальше второй выскочил, мечом махать начал, да в темноте про порог забыл, споткнулся…

— А ты и не растерялся, использовал подвернувшийся случай.

— А кто бы не использовал? Жить-то хочется!

— А ели тебе так жить хочется, то что ты на боярыню полез?

— Да не лез я ни на кого? Я отлить хотел! А куда идти, забыл! Память мне отшибло!

— А как с бабой управляться, не отшибло, значит? — съехидничал воевода.

— Да не управлялся я ни с кем. Она меня сама проводить захотела, под руку подхватила, потащила куда-то за угол. А у меня ноги не ходят…

— Ещё и ноги? А с ними что?

— Так со стены спрыгнул, — развёл руками в стороны. — Меня же на тот помост какие-то мужики принесли, я сам ходить не мог!

— Это я уже знаю, можешь дальше не рассказывать. Значит, ходить ты нормально не мог, а боярыня тебя сама куда-то потащила. Так?

— Так, — согласился.

— А платье зачем изорвал?

— Не рвал я ничего! Целое оно было! А потом меня по голове ударили! И очнулся среди толпы от удара. Да вы эту боярыню спросите, так оно было или нет!

— Мы бы спросили, да нету её нигде. А видаки говорят…

— Так у меня тоже видаки есть! — перебил воеводу. — Там же на помосте много кто проснулся. Ещё советовали мне, в какую сторону идти лучше. И Вран там же был!

— Вран? Так Вран тебя с боярыни и снял!

— Подстава это! Не было ничего! Да и не мог я с ней что-то сделать, потому что сил не было. И сотрясение ещё у меня!

— Что за подстава? Впрочем, понимаю, что ты сказать мне хочешь. Может быть это и так. Твой род с их родом испокон веков не ладят. А тут все родичи твои в Великий Новгород уехали, ты один остался. Да по голове получил, память потерял. Почему бы не обвинить тебя в нападении и не завладеть всем имуществом? А?

— Уехали? — последние события встали на свои места и почти всё происходящее со мной становится понятно. Скорее бы в местные реалии врасти, а то живу, словно по минному полю хожу. Да ещё и не знаю никого! — Я один остался? Как же так?

— А так! Ты сразу упёрся, с облыжным обвинением не согласился, вот к тебе татей и подослали. Кто это, не разглядел?

— А толку? Я же ничего не помню! И никого!

— Что? И вправду ничего не помнишь? И меня?

— И вправду ничего, — понурил голову. — И тебя не помню.

— То-то Данила всё удивлялся, что ты с ним, как с чужим разговариваешь. А ведь