— Конечно, кто не хочет? — она принялась теребить свои ухоженные волосы. — Мне сразу с вами двумя придется справляться?

— Именно так, но скорее всего нас будет больше десяти, хочешь послушать?

— Ничего себе, столько я не вынесу! Да и денег у вас на такое не хватит!

— Ты послушай, что надо делать, — я шагнул ей на встречу. — Твоя работа будет состоять в том, что необходимо будет сыграть роль нашей сестры, которую мы ведем на покаяние, якобы ты хочешь раскаяться и изменить свою жизнь, всё в таком духе, понимаешь?

— Не совсем, что ты мне предлагаешь, чудак? — она встрепенулась. — Я только сейчас заметила, что твоё лицо бинтами измотано, ты реально странный какой-то.

— Короче, слушай сюда, оборванка, — встрял в разговор Батс. — Нам нужно попасть к святошам в их логово, ты сделаешь вид, что ты запуталась в своей жизни и хочешь встать на путь очищения, — на моё удивление Бастион быстро уловил суть моей идеи. — Тут то мы и начинаем своё представление, а ты в это время хватаешь всё, что под руку попадется, и валишь, ясно?! Обратной дороги у тебя уже нет.

— Ох, вот это ты прям сорвиголова, доходчиво пояснил вообще, только не кипятись, я поняла! — начала отступать куртизанка.

— Чудно, пойдем уже, легенду придумаем на месте, — я улыбнулся сквозь свою маску.

Пока мы шли, я посмотрел на небо, оно было как всегда прекрасным. Я мог любоваться звёздами всю свою жизнь вместе со своей семьей. Мы так любили делать это приятными летними вечерами.

«Так, отставить эти мысли, отставить!» — протараторил я себе в голове.

Уже в компании Сиды мы достигли святилища. У входа, как и полагается, нас встретила стража из двух иноков. Выглядели они весьма безобидно, казалось, что они даже еще и за город не выходили.

— Светлой ночи, путники! Чего изволите? — обратился к нам один из юношей.

— Приветствую, мил человек! Видишь ли, привели сестрицу свою, погрязла вся в грязных делах и тьме кромешной! Покаяния хочет, встать на путь очищения, — я старался выглядеть максимально убедительно.

— Что же вы стоите тогда? Проходите скорее, вас встретит брат Имуфей, он вас и отведет к апостолу нашему! — удивился стражник. — Проходите, проходите скорее!

Это было куда проще, чем я думал. Однако я не удивлен их спокойствию, скорее всего боевая подготовка у них на уровне. Я уже начинал сомневаться в успехе нашей затеи, но отступать было некуда. Мы вошли в святилище.

— Приветствую вас, неокрепшие души, что привело вас к нам скромным слугам Великого Светила? — встретил нас на входе прислужник примерно тех же лет, что и парни у дверей.

— Привели к вам сестру Сиду для очищения от грехов и искупления души, встать на путь праведный желает, — я хотел было продолжать, но меня перебил знакомый голос.

— Вы все-таки пришли к нам, а еще и заблудшую душу привели, какая радость! — к нам вышел Крементий.

— На ловца и зверь бежит, — прошептал мне Баст.

— Что же вы стоите? Поднимайтесь ко мне! — пригласил нас Кремент.

— Идём, брат Кремент, идём, — я ответил ему.

Час истины наступал, напрягалась каждая мышца в моём теле. Видно было, как напрягся Бастион. Еще я чувствовал как боится Сида, которая не издала ни звука с того момента, как мы зашли в обитель фанатиков. Мы поднялись на второй этаж к Кременту.

— Итак, ночные гости, рассказывайте, — всё также добродушно отзывался последователь Солнца.

Я не хотел уже ничего ему отвечать, какой был смысл отвечать тому, кого ты пришел убить. Одной рукой я отпихнул Сиду, а другой хватался за рукоять меча. Время будто остановилось, скорее всего, сказывался страх перед соперником. Баст также выхватил своё оружие и сделал первый выпад. В мгновенье наши клинки казалось, достигли свою цель. Однако Кремент сумел заблокировать оба выпада при помощи посоха.

— Значит, я не ошибся, когда счел вас одними из них, — всё с той же улыбкой произнес Кремент. — Готовьтесь встречать Солнце, глупцы!

— Пора твоему Солнцу угаснуть, выскочка! — огрызнулся Бастион, направив на фанатика меч.

Мы продолжили схватку. Удар за ударом, но никто так и не смог нанести вреда друг другу. На переполох сбежались другие почитатели небесного светила. Назревала серьёзная бойня, счет был не в нашу пользу. Особенно мрачно себя я начал чувствовать, когда заметил среди противника ребят с луками.

— Ох, несладко же нам придется! — отозвался я. — Баст, смотри по сторонам и пользуйся щитом! — только я это сказал, как в меня летели первые стрелы, я во время успел прикрыться.

Тем временем, Кремент не давал ни секунды покоя. Атака за атакой, его удары становились всё опасней. Первые порезы, мне чудом удалось отскочить. Наше поле драки плавно перешло на первый этаж. Я сумел зарубить нескольких из святош, которые отвлекали во время драки. Силы были уже на исходе.

— Баст! — едва дыша, кричу своему другу. — Уже пора хлебать снадобья, иначе до утра не доживем!

— И то верно! — также тяжело ответил мне он.

Я опустил взгляд на сумку. Пока пытался её расстегнуть, заметил, что у меня под ногами лежало бездыханное тело Сиды. Мне почему-то было, не жаль её, она получила то, что заслужила. Быстро опустошив сразу две склянки, я продолжил размахивать мечом. Как всегда, бодрящие отвары придавали сил, но они не были столь сильны, как снадобья Хинота. Я осмотрелся, Баст сражался с прислугой святилища, я же решил сражаться один на один с Крементом. Он был грозным противником, но слишком самоуверенным. В его технике боя была одна, едва заметная брешь. Во время того, как он машет своим шестом, чтобы выставить лезвия в боевое положение, ему приходится замирать на месте. Уже достаточно много ран я получил, прежде чем я заметил это.

— Во имя Великого Светила нашего! И света на всей земле! Я приговариваю тебя…, — Кремент не успел договорить.

— Да замолкни ты уже, фанатик! — я метнул короткий меч прямиком ему в грудь.

Лезвие вошло точно промеж позолоченных пластин и пробило грудную клетку, вместе с тем повредив и легкие. Такая рана была смертельна и свалила воина навзничь. Баст уже заканчивал с молодняком, а те, кто увидели смерть Кремента, разбегались в ужасе прочь. Я решил подойти к телу апостола.

— А ты не так прост, воин в маске, — харкая кровью, обратился ко мне еще живой Крементий.

Я взял его за нагрудник и отволок к стенке, чтобы он мог опереться. Он выглядел ужасно. Некогда великий воин, теперь был жалок и плакал. Я наклонился к нему.

— О чем твои последние мысли, Кремент? —