Они добрались до самого низа, а затем снова начали подниматься вверх. Аннемари попыталась рассмотреть, что их окружает. В кольцевой стене виднелись узкие дверные проемы.

Конвоиры грубо втолкнули Аннемари в темноту одного из них.

Как холодно!

Аннемари попыталась представить, что это за место. Может, и к лучшему, что здесь ничего не видно, подумала она и закрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Она лежала на земле, руки ее были по-прежнему связаны за спиной.

— Перестаньте плакать, — тихо прозвучал рядом с ней голос Дэвида. Аннемари вздрогнула от неожиданности: она и не знала, что Дэвид тоже здесь.

— Не могу, — ответила она хриплым, изменившимся до неузнаваемости голосом. В эти минуты слезы были единственным ее утешением, и она не собиралась этого утешения лишаться.

— Тогда ползите поближе и плачьте тут.

Аннемари не мешкая тут же перекатилась на другой бок и встала на разбитые, содранные коленки. С ее губ снова слетел стон.

— На другую сторону, — подсказал ей Дэвид.

Она не видела его. Вытянув ногу, она ступней попыталась нащупать его.

— Если вы собираетесь и дальше плакать, то по крайней мере можете заодно немного меня согреть, — прошептал Дэвид, когда она оказалась уже близко от него. Потеряв равновесие, Аннемари свалилась прямо на своего товарища по несчастью. Дэвид приглушенно вскрикнул от боли.

— Простите меня… простите… — прошептала она.

— Пустяки, ничего страшного.

— Да уж, пустяки! Ведь они вас избили!.. Что вы им такого сказали.

— Ничего особенного.

— Не умничайте, Гэннон! — раздраженно прошептала она, стараясь не разрыдаться. — Если вы будете и дальше так разговаривать со мной, я этого просто не вынесу!

— Мисс Уорт, только не волнуйтесь, ладно?

— И не смейте разговаривать со мной таким тоном!

— Каким тоном я не должен с вами разговаривать?

— Вы считаете, будто я веду себя глупо, как неразумная девчонка, только потому, что мне страшно!

— Мисс Уорт. У меня все болит, и я умираю от холода. Дайте мне хоть один шанс!

— Вы снова за свое, Гэннон!

— Нет, вы ошибаетесь. Лучше подвиньтесь ближе ко мне.

Дэвида и вправду бил озноб — он был одет лишь в футболку и джинсы. Аннемари придвинулась ближе, стараясь не свалиться на него снова.

— Прислонитесь ко мне, — прошептал он. — Положите ваши ноги на мои.

Аннемари прижалась к его груди, но не смогла поднять ноги, не упав при этом.

— Подождите секундочку… — произнес Дэвид, потому что Аннемари снова невольно причинила ему боль. — Вот так.

Она снова оперлась на него, но на этот раз, положив на него только одну ногу. Надеясь, что все сделано именно так, как просил Дэвид, Аннемари осторожно опустила голову ему на плечо.

— Скажите мне, о чем вы сейчас думаете? — спросила она, когда Гэннон перестал дрожать.

Аннемари опасалась, что он снова начнет шутить, но ошиблась — голос Дэвида звучал серьезно.

— Я думаю, что это скорее всего непрофессионалы.

— Это хорошо или плохо?

— И то и другое, наверное.

— Почему?

— Похоже, они сами напуганы. Сомневаюсь, чтобы им раньше приходилось брать заложников. Трудно предсказать, на что способен человек с ружьем, когда он не владеет собой.

— Вы хотите сказать, что, поддавшись панике, кто-то из них может нас убить? — тихо спросила Аннемари.

— Да. Именно так.

— Так что вы им сказали? — снова поинтересовалась она.

— Это цитата из Корана. Я хотел… я хотел проверить, что для него важнее — революция или религия. Кроме того, мне не хотелось, чтобы они причинили вам вред. Не знаю, каков мой арабский, но они поняли. Уж я-то в этом удостоверился на собственной шкуре…

— Дэвид, прекратите! Прекратите!.. — прошептала Аннемари.

Бравый сержант снова начал острить и делал это специально для нее, но его шутки в такую минуту показались ей невыносимы.

— Эй, мисс Уорт, вы опять, что ли, плачете?

— Не ваше дело! — резко ответила она. — Лучше переведите мне ту цитату.

— Это, пожалуй, афоризм.

— Афоризм?

— Да. Там говорится, что человеческие души склонны желать разного. Но если мужчина добр и великодушен к женщинам, если он не желает причинить им боль, то Бог обязательно узнает об этом.

— Звучит неплохо.

— Я думал, мы не будем больше острить, — пошутил Дэвид.

— Это вовсе не острота.

— Мисс Уорт!

— Что?

— Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня по имени — Дэвид. А как мне называть вас?

— Мисс Уорт, — ответила Аннемари. О Боже, подумала она. Все эти шуточки — это так заразительно.

— Нет, правда. Как ваше имя?

— Аннемари, — ответила она. — Это одно имя, а не два.

— Аннемари. Красивое имя. Оно вам подходит.

— Еще бы. Всех библиотекарш и учительниц зовут Аннемари.

— Эй! Вы что, снова заплакали?

— Да. Понимаете, Гэннон, сегодня был ужасный день, и знаете, что хуже всего? Я умираю от голода. У меня связаны руки. А в кармане только два печеньица…

— Саба-иль-хаир! — разбудил Аннемари чей-то голос. Она открыла глаза. Неужели ей удалось уснуть?

— Саба-ин-нур, — откликнулся Дэвид усталым голосом.

Солнце уже встало, и Аннемари могла хорошо рассмотреть подошедшего к ним незнакомца. Возрастом он был постарше тех, кто притащил их сюда, и явно отличался от них. Оглядевшись по сторонам, Аннемари поняла, что они находились не в пещере, а в какой-то нише, вырубленной в стене.

— Ты хорошо говоришь на нашем языке, — сказал незнакомец, обращаясь к Дэвиду. Он был одет по-европейски — в белую рубашку и брюки цвета хаки. — Почему ты так хорошо говоришь на нашем языке? — немного переиначил он свой предыдущий вопрос. — Что ты делаешь в нашей стране?

— Я учу детей-инвалидов самостоятельно есть, — ответил Дэвид.

Теперь понятно, подумала Аннемари, что Дэвид подразумевал под “правдой”.

Незнакомец резко хлопнул в ладоши, и в помещение вошли двое мужчин. Аннемари почувствовала, как ее снова начинает сковывать страх. Нет, даже не страх. Страх — это еще сказано слишком слабо. Скорее всего, ее охватила дикая, неподконтрольная воле паника. Арабы подняли ее и вывели из комнаты. Прежде чем переступить порог, Аннемари обернулась к Дэвиду. На какое-то мгновение их взгляды встретились, и в его глазах она прочла те же слова, что он прошептал ей прошлой ночью. “Не теряйте мужества!”