Наташка бы и дальше изгалялась по части характеристики любовницы Рената, тем более что подтвердить или опровергнуть ее слова было невозможно. «Девочка-Снегурочка» не рискнула показаться на глаза честной компании и пряталась в глубине холла. Побледневшая Василиса Михайловна, приложив левую руку к сердцу и взяв в правую салатницу, предприняла попытку подняться и отвлекла внимание на себя.

– Ой, это, наверное, сестра Рената. Родная, из… Питера, – заторопилась Машуня исправить положение. – Забыла, как ее зовут, мы никогда не встречались. Ренат, представь нам сестренку…

– Какая еще сестра?! – вскинулась Василиса Михайловна, так и не выпустив из рук салатницу.

– Он ее через передачу «Жди меня» разыскал, – вдохновенно врала Машуня.

Если Ренат и был «навеселе» (не иначе как уже проводил Старый год по дороге сюда), то при виде нашей компании сразу протрезвел:

– Надо же, а я думаю, почему дверь открыта? Неужели дачу обчистили? Вот это сюрприз! Святое семейство в сборе. Мария, твоя инициатива? Значит, сбежала из дома…

Злости в словах Рената не было. Более того, в тоне, которым он говорил, звучало страдание. Впрочем, мне могло и показаться. Машуня сжалась в комочек и не знала, куда девать глаза. Бокал с вином наклонился, тоненькая струйка поливала новогоднюю скатерть.

– Мы, пожалуй, поедем назад. Вика, одевайся, – сурово приказал Ренат, хотя не менее растерянная Вика пока и не думала раздеваться.

И тут влез мой дорогой муж. К нему моментально подключился Борис. Оба ничего не подозревавших долдона вовсю старались убедить Рената и его торчавшую в холле «сестренку по вызову из Питера», что никто и в мыслях не держал его обижать. Наоборот, все даже очень рады улучшению его самочувствия и прибавлению в родне, вполне понимают желание провести праздник с семьей, не заставляя застенчивую гостью скучать в своем простуженном обществе.

Борис не замедлил вскочить и насильно усадить «Санту» на свое место, Наташка тут же демонстративно перетащила свой стул, тарелку и вилку с ножом поближе ко мне. Бокал ей передали. А Борис в это время ввел в комнату упирающуюся взлохмаченную «Снегурочку» с шубой в руках. Надо думать, от очень богатого Дедушки Мороза. В дверном проеме девица застряла. Пожертвовав шубой, намертво вцепилась в дверной косяк. Нижняя часть лица утонула в белом широком воротнике свитера.

И снова слегка дрожащий голос Машуни разрядил обстановку:

– Боря, не тащи Викторию силком. Ей сначала надо раздеться.

– Будет стриптиз! – шепотом произнесла Наташка, но так, чтобы ее все услышали. – Сейчас помогу ей раздеться!

– Не стоит, Наташенька, я сама помогу. Ренат, тебе можно не выходить. Тапки я принесу.

Машуня ракетой вылетела из-за стола, Виктория невольно освободила проход. Следом за Машуней рванул Ренат, что не преминула прокомментировать Наталья:

– О, как! Наверное, без носков прикатил. Или в дырявых. Стесняется без жены перед коллективом босиком сидеть.

С задержкой секунд на пять выскочила и Виктория. Остальные проявили редкостную усидчивость. Даже Алька.

В тихой, немного подавленной обстановке мы еще раз проводили Старый год. Я наконец окончательно прозрела, заметив за столом рядом с Карлом Ивановичем незнакомую женщину лет пятидесяти с милым приятным лицом, кивнувшую мне в знак приветствия. Машинально прошептав «здрассте», я ответила тем же, ломая голову, откуда она могла появиться. Может, тоже из Питера? Только по родственной линии папы Карло. Хуже, если она мне мерещится. В таком случае мои дела окончательно плохи.

– Кто это? – наклонив голову к тарелке, тихо спросила я у Наташки. – По другую руку папы Карло.

– Где? – громко спросила подруга и с сомнением посмотрела на меня. – Василиса Михайловна, блин. Его жена. Вы что, не познакомились? – с укоризной спросила она у нас обеих.

Взглянув в сторону супругов Гусевых, я весело улыбнулась, всем своим видом демонстрируя, что подруга шутит. Вот только вовремя не погасила улыбку. Она невольно переросла в разряд идиотских – второй стул по другую руку Карла Ивановича был пуст.

– Ир, тебе своей тары мало?

Наташка отвела мою руку с вилкой в сторону. Я вздрогнула и невидящими глазами уставилась в свою тарелку. Интересно, все сумасшедшие добровольно, но тайно осознают себя психами? Как я, например.

– Семеновна, будь добра, передай нам сюда грибочки! Говорила, не надо жадничать. Если бы в две салатницы положили…

– Повремени, Наташенька, – откликнулась Семеновна, – я сейчас, только ножик с пола достану. Пока за вилкой лазила, нож уронила, растяпа!

Я моментально возродилась к нормальной жизни. Правда, на доли секунды заподозрила у себя не только зрительные, но и слуховые галлюцинации и, чтобы окончательно отделаться от подозрений, вскочила, забрала из-под носа Карла Ивановича, что-то тихо обсуждающего с женой, грибы. Со словами, что не стоит Семеновне обо мне беспокоиться, пусть лазит под столом, сколько хочет, на всякий случай нагнулась, погладила женщину по теплому плечу и облегченно вздохнула, радуясь ее материальности.

Сбежавшая троица вернулась за пять минут до боя курантов, объединенного с хриплым боем старых массивных часов в холле. Как ни странно, все трое были если не довольны, то вполне спокойны. Взглянув на Викторию, я подумала, что она не совсем безнадежна. Опущенная голова «Снегурочки» с носом, уткнувшимся в воротник, свидетельствовала о проблесках совести. Положению девицы тоже не позавидуешь.

Оставалось только удивляться выдержке Машуни. Лично я на ее месте предпочла бы указать предателю на дверь. Без скандала, но твердо. Напомнив, что его новая дорога жизни пролегает совсем в другой стороне. Вполне понятно – автомашина, как конь, привыкший к родному стойлу, автоматически ошиблась маршрутом. А после того, как предатель выкатится вон, я истерично веселилась бы до тех пор, пока кто-нибудь не догадался усмирить меня стаканом валерьянки. С другой стороны, новая семейная пара устала с дороги. И наверняка оба голодные… Ну, тогда сначала бы накормила, а потом указала на дверь. Нет, тоже не совсем правильно. Они же наверняка привезли с собой какой-то набор продуктов. Все-таки на праздник ехали. Вот на обратном пути и перекусили бы из своих припасов.

Я еще немного подумала, оценила себя со всех сторон и пришла к единственному неутешительному выводу: никому, кроме себя самой, указывать на дверь не стала бы. Поспешно сказавшись больной на голову – мигрень, например, потихоньку улизнула бы из дома. Навсегда. В таком состоянии запросто одолеешь весь обратный путь пешком и в рекордно короткий срок. Чего без соображения не сделаешь!

Наташка буравила взглядом Рената. Вот уж кто точно указал бы ему на дверь вместе с его новой попутчицей и без всяких там нюансов. И не только указал, но и помог вылететь обоим на свежий воздух. Полный и окончательный сервис! Тоже без скандала, но твердо.

В результате небольшой перетасовки стороны любовного треугольника расселись в разных концах стола. Второпях снова зажгли свечи, Борис выключил свет, нисколько не помешав президенту договорить праздничные поздравления и пожелания российскому народу. Прозвучал первый удар курантов и, соответственно, часов в холле. Сразу возникла новая суета со звяканьем посуды, все оживленно заговорили про шампанское. Наверное, только мне одной бой курантов показался зловещим. И только мне в это неурочное время взгрустнулось по поводу того, что для кого-то этот торжественный отсчет последних мгновений уходящего года будет последним. С трудом скинув наваждение и заглушая звуки государственного гимна, я вместе со всеми бодро заорала «Ура!» и полезла со своим шампанским в общую кучу бокалов. В нежную гамму стеклянных звуков не вписался только один – довольно резкий. Сопроводился он водопадом из благородного напитка и осколками стекла, низвергнувшегося прямо в салатницу с корейским салатом. Зря я на его приготовление столько времени ухлопала. За коллективным вздохом последовало дружное аханье, только Василиса Михайловна, похоже, не совсем соображая, за что пьет, отхлебывала по глоточку. Остальные в замешательстве смотрели на «голую» стеклянную ножку, без верха, которую судорожно сжимала в своей руке Виктория.