похороны после всего этого говна.

На будущей неделе ему исполнилось бы пятьдесят восемь лет.

— Посмотрим, — буркнул я, притопывая от нетерпения.

— Ты же знаешь, твое присутствие очень много для нас значит…

Еще бы. Я же источник ваших доходов, мудачье.

— Ладно, ладно, договорились, — быстро ответил я, приплясывая на месте.

Я только хотел, чтобы она замолчала, до фонаря мне был их мудацкий вечер. Я хотел, чтобы тот парень убрался из ее дома. Иначе я размажу его по двери и выброшу к херам с балкона.

— Спасибо, это…

Я отключился, не дав ей договорить, и, морщась, изучил пораненную руку. Я терпеть не мог терять самообладание. Едва во мне поднималась волна гнева, я больше не мог себя контролировать.

А вот ей удалось с этим совладать.

В ту ночь, когда я чуть не накинулся на нее, в очередной раз пытаясь выплеснуть боль, моя ярость ужаснула ее. Она тряслась в панике. Не могла ни говорить, ни даже смотреть на меня.

И когда я заглянул ей в глаза… увидел ее страх… что-то переменилось. Незаметно для себя я успокоился.

Ты ее пугаешь. Ты ее разрушишь. Она не заслуживает такого.

Во второй раз это случилось в тот вечер, когда явились эти сраные наемники, чтобы меня прикончить. Тогда она увидела меня с другой стороны. Увидела мою ненависть к самому себе. Я хладнокровно убил их и в то же время не мог убить того, кто заслужил смерти от моей руки. Уильяма.

От одной мысли, что он жив, мне делалось плохо, и каждое убийство, которое я совершал, служило чудовищным напоминанием о том, что его-то я так и не прикончил.

В ту ночь она была нужна мне так, как никто и никогда в жизни. Чтобы вцепиться в нее, как в якорь, не позволяющий гневу унести меня. Чтобы успокоить меня и изгнать ненависть. Она действовала на меня так же, как сигареты.

— Чел, я с тобой разговариваю!

Бен пощелкал пальцами перед моим носом, и я вернулся в реальность.

— Что?

— Я не стал заходить, — заявил Бен, морщась. — Это просто мастер… наверное.

Наверное?

Я кинулся к лифту, кузен за мной.

Бен даже не уверен, что там какой-то сраный мастер. А значит, этого дятла надо сейчас же убрать от нее на фиг. Я нажал кнопку ее этажа, не обращая внимания на протесты Бена. В голове слишком сильно грохотали мысли и заглушали его.

Приехав на этаж, мы услышали вдалеке мужской голос:

— Я приду завтра и принесу нужную деталь на замену.

Значит, он к тому же и завтра придет! Что еще за мастер? С хера ли он должен приходить два раза? Почему запчасть с собой не принес?

— Я провожу вас до лифта, — прозвучал нежный голос моего ангела.

Сердце рвалось из груди, пока я с силой давил на кнопку своего этажа, молясь, чтобы двери успели закрыться. Я прятался в кусты, как последняя прошмандовка. Снова.

Услышав издевательский смешок Бена, я скрипнул зубами и сжал кулаки.

— Только пискни, и я за себя не ручаюсь, — пригрозил я.

Моя нога нервно отбивала дробь по полу. Я просто не решался показаться ей на глаза. И вся эта свистопляска из-за какого-то сраного мастера, которому надо прийти два раза. Два раза. Один точно лишний.

А хуже всего, что это оказался не сосед. И вообще, кто он, этот сосед? И чего от нее хотел? Откуда такой интерес к ее персоне?

Вернувшись в квартиру, я ушел к себе и рухнул на кровать. Досадливо вздохнул и почувствовал, что мне срочно нужна сигарета.

Я прикурил и глубоко затянулся, заполнив легкие ядовитым дымом. На третьей затяжке я наконец расслабился. Какое же мерзкое ощущение, когда теряешь контроль и становишься зрителем своей жизни. Пусть я сам сделал все, чтобы избавиться от нее, у меня не получалось выполнять собственное решение.

Да, я солгал. Со мной в опасности она не была. Больше того, со мной ей было куда безопаснее, чем где угодно на этой земле. Настоящая причина в том, что я отчаянно не хотел влюбляться. Когда она уезжала, я уже почти к ней привязался. Нет… Я очень привязался.

Слишком привязался.

Это пугало. Я не мог избавиться от мыслей о ней. Проклятое сердце требовало ее, а мозг отвергал ее, чтобы это сердце защитить.

Она обладала властью надо мной, и эта власть приводила меня в полное замешательство. Блин, ни одна девушка никогда на меня так не действовала. Она повергла меня к своим ногам, ничего для этого не сделав, даже не желая того.

И да, я отдалил ее от себя, потому что боялся — боялся ее и того, что она может мне причинить. Я невольно сравнивал ее с Изобел. Но Элла совсем не такая, как эта стерва. Элла отличалась от всех, кого я знал. И от Хэзер в том числе.

Мой ангел…

Я безгранично ею восхищался. Она настрадалась в своей жизни, как и я. Она пожертвовала своей жизнью, как и я. У нее свои демоны, как и у меня.

Однако она не такая, как я. Она сильнее и куда человечнее. Моя Элла — ангел среди демонов моего мира. Этот мир разрушил ее, но она не изменилась, она осталась собой.

В отличие от меня.

Я стал злобным монстром. Я стал бессердечным и не видел в этом никаких проблем. Но из-за нее получалось, что я вроде как не прав. Я не имел права сломать ее, я не имел права ее запятнать — она была сама чистота.

И все же я это сделал.

Я разрушил ее из-за своего дерьмового эгоизма, из-за сраной боязни привязаться, из-за ненависти к самому себе. Я был ее недостоин. Она стоила большего, чем отморозок, готовый уничтожить ее, чтобы защитить себя. Чем говнюк, который облегчал свою боль, причиняя боль ей, и не умел сдерживать гнев.

Она достойна лучшего, чем я. И я это знал.

Я должен ее забыть.

Так лучше для нее.

Я должен позволить ей идти дальше.

— Бен! — заорал я из своей комнаты. — Собирай манатки, мы сваливаем.

Глава четвертая Предложение

Элла

Воздух был ледяным. Дрожа как лист, я оглядывалась по сторонам, но везде было одно и то же. Ничто. Инстинкт вопил, что нужно бежать. Сердце забилось еще быстрее, когда в этом пустом и темном пространстве эхом раскатился хохот.

Тот самый хохот. Хохот моих демонов.

Вдали я заметила луч света. По щекам полились