— В худшем случае меня просто выгонят из страны, — усмехнулся Раиф. — А так как Райяс — единственная в мире страна, которая стабильно поставляет на рынок редчайшие минералы, о моей вольности все очень скоро забудут. — Раиф засунул мобильник Анны себе в карман. — Ты все еще не поняла?

— Чего не поняла?

— Кто я такой и что я могу сделать. Анна, я — кронпринц иностранного государства, так что я нахожусь под защитой дипломатической неприкосновенности. Мне что угодно сойдет с рук.

— Дипломатическая… — Анна судорожно сглотнула.

— Теперь ты полностью в моей власти.

— Раиф, я не собираюсь играть в твои игры.

— А я разве что-нибудь говорил об играх?

Он выглядел до отвращения спокойным и уверенным в себе. Черный костюм, шикарные туфли, элегантная стрижка, белоснежная рубашка, идеально завязанный галстук — все это придавало ему необычайно властный вид, а роскошная обстановка лишь завершала картину. Анне ни разу не удавалось заметить на его щеках даже легкой щетины, а теперь она еще задумалась, не делает ли парикмахер ему прическу каждое утро.

— Да ладно, неужели ты серьезно думаешь, я поверю, что ты станешь меня тут удерживать насильно?

Раиф пожал плечами:

— Но ты же еще здесь?

— Я уже ухожу.

— Что ж, попробуй.

Анна взялась за ближайший телефон, но в трубке не было гудков.

— Ты отключил телефон? — недоверчиво спросила она.

Раиф кивнул.

— И почему мне кажется, что ты уже не первый раз похищаешь человека?

— Это первый раз, когда этот человек пытается сбежать.

— Что? Хочешь сказать, обычно твои жертвы кидаются тебе в ноги?

— Иногда.

— Ты — мыльный пузырь, ты это знаешь?

— Я знаю, что у меня полно привилегий.

— Привилегий? — Анна бросила бесполезную трубку на рычаг. — Привилегии — это ночная сиделка, собственный замок и «порше» на шестнадцатилетие. А ты — всего лишь мелкий королек с манией собственного величия, которому никто не потрудился объяснить границы дозволенного.

— А ты — изворотливая маленькая лгунья, которую просто необходимо познакомить с детектором лжи, — опасно прищурившись, заметил Раиф.

— А он у тебя есть? Я согласна, прямо здесь и прямо сейчас.

— К сожалению, эту возможность я как-то не предусмотрел.

— Жаль, а то мы могли бы прямо сейчас покончить со всем этим фарсом.

— А так нам придется дожидаться звонка Рорка.

— Он не позвонит. — Такой человек, как Рорк Блек, никогда не пойдет на переговоры с похитителем. — У меня сегодня аукцион, мне нужно работать.

Раиф выставил перед собой руки, как будто сдаваясь:

— Тебе нужно на работу? А почему ты раньше молчала? Тогда я не могу больше тебя удерживать и сдаюсь. Иди на все четыре стороны.

— Придурок, — выдохнула Анна и скрестила руки на груди.

— Хочешь есть?

Анна уже давно успела проголодаться, но ему в этом она ни за что не признается и не примет его доброты. Она ведь читала о стокгольмском синдроме.

— Нет, — отмахнулась Анна и уселась на диван. Она весь день проходила в узких туфлях на девятисантиметровых каблуках, и теперь у нее зверски болели ноги.

Она одевалась специально ради грандиозного аукциона, а что о ней подумает Раиф, ее мало волновало. И даже наоборот, если бы она знала, что ее ждет, то выбрала бы не такую облегающую юбку и блузку с не таким глубоким вырезом. Да и бюстгальтер она бы точно надела другой. Этот новый оказался на удивление жестким и неудобным. Не самое лучшее приобретение в ее жизни, но он так соблазнительно смотрелся, что она просто не смогла перед ним устоять.

— Ты всегда такая упрямая? — поинтересовался Раиф, усаживаясь в кресло.

— Извини, — приторно-сладко проворковала Анна. — Я веду себя неправильно для жертвы похищения?

— Все, что тебе нужно сейчас делать, — это слушаться меня, — пояснил Раиф, вытягивая длинные ноги. — И чем лучше ты с этим справишься, тем быстрее все это закончится.

— Под послушанием ты подразумеваешь то, что я должна признать, что стащила твою статуэтку? — Как же она устала. Все пытаются добиться от нее этого признания.

— А ты догадливая, — усмехнулся Раиф, вытащил телефон и добавил в трубку: — Али? Ужин на одного.

Анна закатила глаза.

— Передумала?

— Нет. — Она поднялась. — Могу я воспользоваться ванной?

— Да. — Раиф кивнул в сторону коридора, начинавшегося за огромным пианино.

Анна отправилась в указанном направлении, пройдя по дороге мимо спальни с королевских размеров кроватью, застеленной стеганым покрывалом. И судорожно сглотнула, только представив себя в этой кровати с Раифом.

Нет, он не осмелится. Не зайдет так далеко.

Пусть у него и есть дипломатическая неприкосновенность, но должны же у него кроме этого быть еще и хоть какие-то моральные принципы. Во всяком случае, ей придется на это надеяться. А еще на то, что в Райясе не принято каждый день предаваться постельным утехам с первой подвернувшейся под руку женщиной.

Закрыв за собой дверь и повернув замок, Анна прижалась к ней спиной и закрыла глаза. А может, просто посидеть здесь взаперти, пока Раиф наконец-то не одумается?

Она приоткрыла глаза и посмотрела на свое отражение в зеркале. А что, это не такая уж и плохая идея. Замок его удержит, а пока она его не видит, вполне может делать вид, что ее совсем к нему не тянет.

Анна задумчиво огляделась. Никогда еще она не была в такой огромной ванной комнате. В нише под заиндевевшим окном стояла ванна на четырех человек, а вокруг нее разместились вазы с цветами и канделябры, а чуть поодаль стояли мягкий диванчик и столик. Всевозможные туалетные принадлежности щедрой россыпью виднелись в многочисленных корзиночках, а довершали картину два пушистых халата, висящих у двери.

Туалет скромно прятался за дверью матового стекла, а душем, не мешая друг другу, одновременно могли бы воспользоваться десяток человек. Где-то тут наверняка еще скрывалась горка полотенец и телефон… Анна пересекла комнату и взялась за изящную трубку из слоновой кости. А потом, затаив дыхание, поднесла ее к уху.

Тишина. Черт. Ладно, глупо было надеяться.

Анна еще раз взглянула на огромную ванну и потерла ребра, в которые безжалостно упирался узкий и жесткий бюстгальтер. Одна мысль о горячей ванне казалась ей сейчас безумно привлекательной. А Раиф ее как-нибудь подождет.

Вот только если он надеялся, что она устроит истерику или впадет в отчаяние, его ждет серьезное разочарование. Дипломатическая неприкосновенность или нет, ему все равно придется отвечать за свои действия, этого она точно добьется.