…Потом, уже в «теплушке», прицепленной к набирающемускорость локомотиву, под мерный перестук колес в команде начались метания,разброд и шатания – а правильно ли мы все сделали, а стоило ли становитьсяпоперек государственных интересов и не спокойнее ли было сдать платину комуследует. Алексей в сих жарких прениях участия старался не принимать, все большепомалкивал, понимая, что это просто начался «откат», организму после всего пережитоготребовался выплеск энергии, вот и заистерили подельнички... А для себя Карташуже давно все решил: пока он жив, платина не достанется ни противнику, нисоратникам Пугача, ни хозяевам прииска, ни чиновникам государства. А уж если вдраке за клад и придется сложить свою буйну головушку, то он постараетсяпродать свою драгоценную жизнь как можно дороже и утащить с собой в странуВечной охоты как можно больше врагов…

Нет, не то чтобы Алексей Карташ происхождение имел изподвида плюшкиных, гобсеков, гарпагонов и прочих скупых рыцарей золотоготельца. По большому счету, на богатство, заныканное под грудой угля у дальнейстены «теплушки», ему было форменным образом наплевать. Дело было отнюдь не вбогатстве: просто по натуре был он авантюристом, искателем приключений, из тойпороды, что испокон веков и по сей день перепахивают земной шарик в поискахЭльдорадо, золота инков, кладов адмирала Дрейка и острова Оук… И сегодняшняяжизнь, по сравнению с жизнью вчерашней, с отупляющим прозябанием офицерика ВВ,ему нравилась несравнимо больше… даже не так – он всегда мечтал именно об этом:ощущение нависшей угрозы, ежесекундно поджидающая опасность, припрятанное вкуче угля сокровище, за которым охотятся мафия, КГБ и черти в ступах… Короче, всвоей тарелке чувствовал себя нынче Алексей Карташ.

Лишь одно беспокоило его, и уже давно. Та самая промашка,ошибка, которую они допустили на разоренном, щедро усыпанном трупами прииске.Никто из них не подумал, никому и в голову не пришло, что нельзя, ни в коемслучае нельзя было звонить жене Таксиста и тем более вызнавать через нее номерМахмудова-Поджигая. Когда игра идет по таким ставкам, не только стены, но ителефонные провода, да что там провода – эфирные волны, посредством которыхосуществляется спутниковая связь, – обрастают ушами, что плесенью…

Вот и доигрались.

Вот и вычислил противник беглецов. И нагрянул всей кодлой, вкакой-то тысячонке километров от спасительной границы…

Девятое арп-арслана 200* года, 15.55

– Сядь, дядя, не пыли! – уже более миролюбивопроизнес Ловкий. «Тэтэшник» он, впрочем, не опустил. И не отвел.

– Фу-у-у... – тяжело пыхтя, озиралсязабравшийся-таки в вагон Кабанчик. – И где ему тут быть?!

– А нет его тут вовсе, думаю, – хитро щурясь и неотводя взгляда от Карташа с Гриневским, сказал Ловкий.

– А ты у этих спрашивал?

– У этих? А я тебя дожидался, Шаповал. Давай, самспрашивай!

Кабанчик-Шаповал, утирая пот рукавом рубашки, обвелзаплывшими глазками троицу законных хозяев «теплушки»:

– Черненький, невысокий, на цыгана смахивает. Не видалитакого? Не запрыгивал часом?

– Видал, кажется, – выдержав небольшую паузу,задумчиво проговорил Алексей. А потом изобразил внезапное и полное просветлениепамяти: – Ну да, точно, был такой! Через путь скакал в сторону вокзала, подсоставом с лесом пролез.

– Под составом с лесом? Верю. Так все и было, –заговорщицки подмигнул Карташу Ловкий. – Сам бы на твоем месте прогналтакую же пургу, чтоб плохие дяди слиняли б отсель, полезли под какой-то там леси сгинули с глаз долой.

Эх, сидели они, Карташ и Гриневский, крайне неудобно. Трудностартовать с низких ящиков. Да и этот Ловкий, гаденыш, грамотно устроился –сидит на корточках, прислонившись спиной к стене вагона. Из своей позицииуспеет хоть раз шмальнуть – и неизвестно куда свистанет пуля-дура. А тут рядомМаша, которая может и не догадаться вовремя упасть под прикрытиепечки-буржуйки…

Все-таки Алексей всерьез надеялся, что удастся обойтись безрискованных трюков. Когда заговорили о каком-то цыганистом хлопчике, у негопрям булыжник с души свалился. Значит, эти архаровцы – всего лишь из местнойсамодеятельности, а вовсе не авангард погони. Что значительно все упрощает.Карташ покосился на Гриневского – и того тоже явно и неприкрыто отпустило, еголицо заметно помягчело. Все-таки он тоже испугался, что на платину вышли.

«А этим-то, интересно, чего надо от нас?» – отстраненноприкидывал Алексей. Ну да, за кем-то они гонялись, кого-то ищут, и этот кто-то,судя по всему, от них благополучно ускользнул. Расстроены неудачей, и дело,скорее всего, закончится мелким грабежом – дескать, не зря же мы бегали, надохоть что-то урвать. Вполне возможно, удастся отделаться фуфырем водки и паройбанок консервов…

Даже «ТТ» в руках Ловкого более уже не выглядел грозныморужием. Ловкий – всего лишь мелкий урка, которому очень хочется почувствоватьсебя серьезным человеком, вернее, хочется, чтобы хоть кто-то принял его засерьезного человека, и мокруха уж точно не входит в его планы. А «ТТ» прижелании можно раздобыть на любом рынке, этим китайским барахлом, у которогочерез выстрел осечки, наводнена вся Сибирь и прилегающие к ней края…

Захрустел щебень. Звякнула потревоженная щеколда, на которуюзакрывается снаружи вагон.

– Удрал, с-сука! С концами. Все, бесполезняк за нимгоняться.

С этими словами в «теплушку» забрался еще один из тех, ктохуже татарина. Еще один экземпляр из того же паноптикума. Мало того, что онвлез вагон, так тут же крикнул, высунув голову наружу:

– Эй, Рябой, дуй сюда! Наши тут!

Новые лица прибывали с катастрофической быстротой, впорукрупно писать мелом на наружной стене вагона, как иногда указывают характергруза: «Их разыскивает милиция». К Алексею вернулись мрачные настроения.Впрочем, никакого ощущения безнадеги – лишь чувство досады, что приходитсязаниматься внеплановой ерундой.

– Я тебе сразу сказал, Гусь, что на железке Цыган, какрыба в воде, это его поляна, – говорил Ловкий, ни на миг не выпуская изполя зрения Карташа и Гриневского. – Хоре, завязываем с Цыганом. Списываемв убыток. Здесь попользуемся, чем бог послал.

«А это даже хорошо, что все они здесь сегоднясобрались, – вдруг пришло в голову Алексею. – В случае заварухи будуттолько мешать друг другу, а главное, перекрывать стрелку линию огня…» Помнится,в училище на одном из занятий по тактике преподаватель перечислял ситуации,когда превосходство противника в количестве начинает работать против негосамого, и объяснял, как этим можно воспользоваться. Так что – пусть подваливаетеще один, который Рябой. А ежели Косого с собой прихватит, так совсем хорошо.

– В этом телятнике поедем до Джимкоя? – высказалнедовольство персонаж по прозвищу Гусь, действительно чем-то смахивающий надлинношеюю птицу. Он, завидев коробку с консервами, присел возле нее и принялсяперебирать банки. Разглядывая этикетки, иногда присвистывал: – Гляди, сколькотут закуся!