их всем, предлагая, если надо, перевернуть вещи и покопаться в них. Оставался только чемодан Максима. Он уже понял чего от него ждут и со страхом полез за своим чемоданом.

Он хранил его, как и все под кроватью, не закрывая на замок, а просто захлопывая крышку. И ключи он давно потерял и прятать там было нечего – сладости лежали в тумбочке. Максим положил чемодан на кровать и раскрыл его. Кто-то сзади шумно выдохнул. Прямо поверх вещей небрежно лежал пакет из-под молока.

– Значит ты не только ябеда, ты еще и вор. – торжествующе выговорил Стас.

Все ребята смотрели на Максима, и он почувствовал, как его сердце колотиться всё сильнее и сильнее. Он оказался не готов к этой ситуации: всё последнее время он занимался с Аркадием Матвеевичем, общался в основном с Ксюшей и редко вспоминал про главного своего врага.

А теперь ситуация складывалась – хуже некуда. Обвинение в воровстве – это пятно от которого не отмыться и очень трудно оправдаться. И деньги эти были Максиму не нужны. И было -то их всего десять монеток. Стасу их дали родители, чтобы он мог звонить домой, но в лагере телефонных автоматов для междугородних звонков не было, а за территорию их не пускали. Да и вообще в лагере не на что было тратить деньги, у Стаса они так и валялись в чемодане без дела. Но теперь они лежат в его, Максима, чемодане и лежат уж очень небрежно. Если бы он хотел их спрятать, то хотя бы на самое дно положил, под вещи. Так нет же, лежат так, как будто их второпях кинули.

"Что же делать?" – крутилась у него в голове одна только мысль: "Что же делать?"

– Ну, вот и мои деньги. Я, честно говоря, не думал, что это ты. Надеялся, может потерял или положил куда-то.

Стас чувствовал себя в своей стихии: он ужас как любил произносить длинные поучительные монологи, в которых рассказывал, как должны себя вести все остальные. И если ему пытались указать, что сам он порой совершает те же проступки в которых упрекает других, то он легко менял правила и объяснял, что его поступки надо оценивать иначе и он-то, как раз, поступил правильно, просто есть большая разница между тем, что делает он и тем как ведут себя другие. Короче, врал он в такие моменты вдохновенно и со знанием дела.

– Самое страшное, когда в отряде появляется вор, который тырит у своих. Если бы ты, Макс, украл в другом отряде или у начальника лагеря, то это было бы ещё ничего. Но в своей же палате… Так делать нельзя. Ну чего, ребята, как поступим?

Четверо мальчиков пожимали плечами – им в этой ситуации ничего не грозило и можно было расслабиться. Но Стаса такое отношение не устраивало. Он лидер, а значит должен заставить всех высказать свое мнение. Главное, чтобы мнение палаты, а дальше всего отряда, было правильным. То есть таким же, как и у него.

– Нет ребята, – продолжал Стас. – Чего я один за вас буду решать? Это ведь всех касается: сегодня у меня украл, а завтра у кого-нибудь ещё.

– У меня красть нечего. – отрезал Олег. Он был старше остальных и попал в восьмой отряд случайно. В седьмом не хватило мест и ему предложили выбрать между восьмым и шестым. Но в результате направили туда, где было больше свободных кроватей.

– Нет, Олег, так не годится – мы же один отряд. Мы все вместе должны решить.

– Скажем Вике? – неуверенно предложил Женя. Самый маленький из них.

– Ты что, хочешь быть такой же ябедой, как и этот? – Стас махнул рукой в сторону Максима. – Мы должны его сами наказать.

Он двинулся к Максиму.

Ситуация становилась невыносимой, душной и нестерпимо тоскливой. Из неё хотелось вырваться или растоптать её ногами.

"Я должен увидеть время" – подумал Максим.

Он сосредоточился и начал считать удары сердца. Эти удары стали напоминать тиканье часового механизма, только очень большого.

"Не беги за событием." – повторял он слова учителя: "Остановись и ты увидишь откуда прикатился мячик"

Стас, стоящий перед ним, вдруг стал превращаться в рисунок на стекле и это стекло стало медленно наклоняться вперёд. Казалось ещё чуть-чуть и это стекло с нарисованным на нём человеком упадёт к ногам Максима и разобьётся. Но этого не произошло, оно как лист перекидного календаря, просто перелистнулось и рисунок оказался у Максима за спиной. За ним падал ещё один и ещё…

Максим перелистывал эти картины. надеясь найти ту, которая ему поможет.

"Вот! То что мне нужно." – промелькнуло у него в голове. Он увидел как Стас заходит в палату, оглядывается по сторонам и направляется к его, Максима, кровати. Потом достает чемодан, открывает крышку и торопливо бросает в чемодан пакет из-под молока.

Это было важно, но никак не могло помочь. Даже если он всем расскажет, что видел как было на самом деле, то никто ему не поверит. Да и рассказывать такое нельзя. Максим перелистнул страницы времени назад. И вот он снова видит Стаса, стоящего перед ним. По его телу прошла сильная дрожь. Он находился на самом стыке настоящего, в какой-нибудь секундочке от реальности и время выталкивало его назад, в пространство, где он сможет перемещаться только в нём, а по времени лишь плыть вслед за секундной стрелкой часов.

"Нельзя!" – сказал он себе: "Ещё рано. Надо удержаться совсем чуточку, и я увижу решение. Должен увидеть"

Максим развернулся в другую сторону и стал смотреть в будущее. Это было гораздо сложнее: картин стало так много, что у него зарябило в глазах от невыносимого блеска и он вынужден был зажмурится. Тошнило его все сильнее.

"Что будет, если меня вырвет прямо здесь?" – промелькнула у Максима в голове, совершенно неподходящая мысль: "Мне надо увидеть траекторию мячика"

Он приоткрыл слегка веки и стал смотреть себе под ноги. Там, под ногами, появились синие контуры, которые вели к одной единственной картине. На ней Стас замахивался на него кулаком и этот кулак был направлен точно ему в лицо.

Максим пригнулся, сделал шаг на встречу и выбросил руку вперёд.

Глава пятая

Когда он пришёл в себя, то понял что стоит в своей палате, а ребята смотрят на него с изумлением. На полу с закрытыми глазами и раскинув руки, лежал Стас.

– Ничего себе! – протянул Женя на выдохе.

Все остальные молча продолжали наблюдать, переводя взгляд с Максима на Стаса.

Произошло нечто неординарное и пока они