После обеда встретились с полковым инженером. Доложили результаты по второй АЭ. Он предложил продолжить с третьей. У меня было встречное. Резоны такие: -третья сидит в ДС, до завтра потерпят. В первой, как раз по двигателю, не боеготовый самолёт, а с ним и звено. Давайте поможем устранить неисправность, если останется время, к Карманову, если нет, то завтра. "Подшаманим" не снижая боеготовности.

- Логично, - согласился он, - хорошо, скажите Богданову, что я послал конкретно на восстановление самолёта. "Кармановские" завтра кровь из носа. Ясно!

- Так точно, - гаркнули мы синхронно, будто долго тренировались.

С ремонтом получилось и просто, и сложно. Просто: -поврежден карбюратор и кое-что навесное. Сложно: -запчасти приготовили к перебазированию и нужные оказались упакованные и, как всегда, в низу штабеля. Решили инженерную службу пока не мучить, глянуть на списанных. Нам выделили полуторку и мы: -штатный моторист, Гриша, я и два бойца, отправились на промысел. Кроме запчастей, поездка дала еще один, неожиданный результат, незаметный другим, но прояснившим кое-что о нас с Гришей. По началу не понял, как среди рядов разрушенных, полуразобранных фюзеляжей, найти нужное? Невольно я приложил руку к борту. Возникло вИдиние: - разорванные тросы, гнутые тяги, мертвые механизмы, а вот эти как бы живые! Это вИдиние было не чётким, как в тумане, тем не менее, определиться позволяло. Приложил руку к следующему - здесь тоже не то. На третьем догнал Гриша, спросил, что я делаю и облокотился о фюзеляж. Словно ветром сдуло туман.

- Не касайся самолёта, - тот в недоумении отшатнулся. Картинка чуть потускнела, но осталась чёткой.

- Медленно отходи и считай шаги. - пожав плечами, стал медленно отсчитывать. С каждым шагом наплывал туман. На седьмом стало как было.

- Стоп! Теперь, медленно подходи и прикоснись к самолету, - Гриша, безропотно выполнил команду, ему даже в голову не пришло заподозрить подвох. Нужно, значит нужно. Теперь с каждым шагом картинка прояснялась. В итоге, даже не рентген - объёмная компьютерная графика.

-Положи руку мне на плечо, -тоже самое. Ясно! Для проявления эффекта мы должны держать один предмет, соприкасаться или находиться на расстоянии меньше семи шагов. А не высасываю ли силу, может я энергетический вампир или, всё же, Гриша катализатор именно моих способностей.

- Я тебе позже объясню, - сказал Сашко, увидев подходящих ребят. - С этого начнём.

- С этого так с этого. - согласились те. Действительно на разбитом в хлам моторе, оказалось все что нужно в отличном состоянии. Быстро управились с разборкой-погрузкой. Не мешкали и с разгрузкой и установкой. Десять рук, растущих откуда надо, это не фунт изюма.

Подошёл Инженер эскадрильи, увидев сидящих ребят: - Что не нашли?

- Почему не нашли? Нашли, установили, немного перекурим, погоняем и доложимся, -отрапортовал моторист самолёта. На восклицание: "Не может быть!" Только пожал плечами. Перед запуском Сашко решил проверить одну догадку - отрегулировать холодный двигатель в тесном контакте. Ожидаемого результата не получили. Пришлось греть мотор и настраивать по отработанной схеме. До ужина успели отработать резервное звено третьей АЭ.

Уже на переходе в столовую: - Григорий Иванович, а как ты себя чувствуешь рядом со мной, -начал издалека Александр, - может усталость, хандра, упадок сил?

- Нет, Сашко, когда ты рядом, мне наоборот хорошо, настроение поднимается, сил прибавляется, бодрость в теле и чувство что с тобой мы любую задачу решить можем. Кстати, как ты определил какой самолёт "курочить" надо и зачем ты меня шаги считать заставил?

Вот и рассказал о своих наблюдениях, выводах по этому поводу и сомнениях.

- Нет, силу ты из меня не пьёшь, это точно, может используешь, я не чувствую. А в остальном, значит мы две половинки целого - ты ум, я -сила. Хорошо, что ты нашёл меня!

Договорились, что Гриша повнимательней присмотрится к своим ощущениям, поэкспериментируем, пока об этом распространяться не будем. Ночевать, снова, пошёл к лётчикам. Сразу не уснул, да и рановато было. Прислушался со своего места, разгорался спор, как повысить маневренность звена. Все уперлось в слетанность и мастерство ведомых. Натура Василия не вынесла наивности этих рассуждений, всё-таки он встрял: - То, что у вас есть,-предел маневренности трёх самолетного звена. Для маломаневренных бомберов, ну может ещё для штурмовиков, типа ИЛ-2 -нормально. Для истребителя - пара! Ну, вы попробуйте стать три человека в шеренгу и походить с поворотами влево-вправо! Тут же расчистили полянку. Провели натурный эксперимент. В тройке ведомому всё время приходилось то останавливаться или того хуже сдавать назад, что в воздухе - никак, то оказаться на месте ведущего, а то и вовсе получалась куча мала. Было бы весело, если бы не было так грустно. В паре ведомый ходил за ведущим как нитка за иголкой: "Кроме того в паре ведомый может легко перестроиться из левого пеленга в правый и обратно, что в тройке категорически невозможно, - комментировал он. Замечание, что звеньевой должен подавать команды на маневр. - Да в бою, без радио, пока покачает крыльями, пока его поймут, половину посбивают. Это и есть предел маневренности.

- У тройки огневой потенциал выше в полтора раза, -высказал явно заученную мысль один из пилотов.

- Вопрос спорный. Дело в том, что огонь ведет ведущий звена, в основном. В шестёрке из двух звеньев - ведущих два, а в парах три, соответственно огневая мощь в полтора раза выше, при номинале в шесть единиц.

Сашко, за эти два дня приобрёл некоторый авторитет в области обслуживания самолётов, но его рассуждения по поводу тактики воздушного боя не лезли ни в какие ворота. Хотя и возразить, особо было нечего.

-Это преклонение перед тактикой врага, - выдал довод комсорг.

- Нет, это разумный подход.

- Хочешь сказать у начальства нет разума, - съехидничал он.

- Разум есть, не хватает информации, то-что очевидно в низу не всегда заметно с высоты.

В возникшей паузе, раздался голос комэска: - Всё равно никто не позволит нарушать наставление, -и как бы противореча себе, добавил, - где взять столько ведущих?

- Ведущих у нас четыре, ещё один -звеньевой из второй, ну и одного из подготовленных летчиков. А наставления нарушать, конечно, нельзя. Взлетать как прежде в две тройки, в воздухе же перестраиваться по обстановке. Сейчас тоже парами возвращаются, мало ли что. Если, конечно, никто докладывать не помчится. Все, почему-то уставились на комсорга.

Тот поёжился под взглядами, -А, я что, разве что в порядке эксперимента.

- На счёт эксперимента, это ты здорово придумал. Всё конец дебатам. Отбой, завтра легче не будет. После завтра перебазирование - вопрос решён.- распорядился Попов.

Уже засыпая, вспомнил мысль, которая царапнула на самолетной свалке: - там лежал бесхвостый немец, шмякнулся он хорошо, но не сгорел. Надо бы поковыряться.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ