— Это, я вам скажу, экземпляр! — восхищенно заметил он. — Голосище мощи шаляпинской, но!.. Но опять-таки не для эстрады! Та же история, что с Полиной! Скован! Постоянно напряжен, причем не только на сцене, но и на репетициях. Его там преподаватель консерватории активно уговаривает учиться у них, а он ни в какую! Говорит, что работать надо, семье помогать. Я, говорит, и так два года в армии провел, а дома дела не ждут.

— Его можно понять — они же беженцы, — покивала я.

— Да! Я слышал краем уха, что они удрали из Таджикистана в чем мать родила, — сочувственно сказал Светлов. — А у него ведь еще младшие братья с сестрами есть. Так что не до сборов им было, а лишь бы ноги унести.

«Вот и мотивчик вырисовался, — подумала я. — Сам конкурс Ивану до лампады, а вот призовые деньги нужны! Устроились они, наверное, тогда всем кагалом в какой-нибудь халупе, а на ремонт или постройку нового дома денег нет. Да! Мотив убийственный!»

— Скажите, Леонид Ильич, а шансы на победу у Ивана есть? — спросила я.

— Не думаю! Он не эстрадник. — Светлов махнул рукой. — Да и городские девчонки деревню не жалуют и за него не проголосуют. Хотя в последних он не был ни разу, в серединке держится.

— А жалуют таких, как Михаил! — усмехнулась я.

— О да! Этого такими овациями встречают, что хоть уши затыкай! Держится он раскованно, двигается свободно, заигрывает с залом! Эдакий мачо-победитель! После очередного тура его около выхода такие толпы встречают! — Светлов помотал головой.

— А он? — с интересом спросила я.

— А он автографы раздаст, воздушные поцелуи пошлет — и в автобус.

— То есть никаких личных отношений с поклонницами? — уточнила я.

— Нет! Целыми днями репетирует, старается изо всех сил! Но тут другая история — голоса-то нет! Есть очень небольшой голосишко и не более. Правда, если он попадет в хорошие руки и на него не пожалеют денег, то очередную звездюшку из него слепить можно, — пренебрежительно ответил Светлов.

— Он может победить? — спросила я.

Леонид Ильич подумал и сказал:

— Наверное, он и будет первым. Михаил несколько раз такого петуха пускал, что другой на его месте со сцены стремглав убежал бы, а он продолжал петь как ни в чем не бывало. Что вы хотите? Наглость — второе счастье. Да и выдержки ему не занимать. А с другой стороны, куда сейчас без нее? Затопчут и не заметят!

— Я уже поняла, что этот парень знает, чего хочет в жизни, и пойдет к своей цели напролом, — уверенно сказала я.

— Да, такой ни перед чем не остановится, — согласился со мной Светлов.

— Ну, а последний? Женюрочка? — не выдержала я и улыбнулась.

Светлов рассмеялся.

— А! Вы его тоже так назвали? Ну, это настоящий пупсик для домашнего употребления! Но поклонницы, как ни странно, у него тоже водятся, хотя и не в таком количестве, как у Михаила. Но он с ними тоже ни-ни! Смотрит на Тому Сереброву влюбленными глазами и к каждому ее слову прислушивается, как к откровению свыше. А уж когда она его похвалит, расцветает, словно бутон под солнцем.

— Вы хотите сказать, что она с ним?.. — изумилась я.

— Да вы что? — обалдел Светлов. — У нее к нему эдакое материнское отношение — детей-то своих у нее нет! Она иногда на репетиции приходит послушать и с ребятами немного занимается, так он из кожи вон лезет, чтобы ей понравиться. А вот если о личных симпатиях говорить, — перешел на шепот он, хотя нас никто не мог слышать, — то это скорее Михаил. Ну, ее можно понять! Это же ее тип мужчины. У нее и первый муж был такой, и Дмитрий. Но Мишка с ней почтительно, как с матроной, и все.

— Думаете, там ничего нет? — недоверчиво спросила я.

— Со свечкой не стоял, но?.. — Светлов пожал плечами. — А если что-то и есть, то тогда они очень здорово конспирируются.

— А она могла бы кому-нибудь из этих двоих, Евгению или Михаилу, сказать заранее, кто будет первым? — поинтересовалась я.

— Тома-то? — Светлов изумленно уставился на меня и решительно сказал: — Нет! У нее закалка старая! Она на такое не пойдет!

— Мне бы вашу уверенность! — вздохнула я. — Думаете, что только мужики из-за баб много глупостей делают? Нетушки! Бабы от них не отстают! Тоже стараются! — и спросила: — А что собой представляет Глаха? Репутация у нее скандальнее некуда, но ведь это может быть просто реклама, пиар-акция для привлечения внимания, и все такое прочее.

— Это оторва еще та! — скривился Светлов. — Сережка ее три года назад на улице подобрал. Причем в буквальном смысле слова. Ему припарковаться было негде, и он машину на другой стороне улицы оставил, а когда шел через подземный переход, тут-то ее и услышал, и увидел — она там пела и на гитаре играла. Одна из тех, кто приезжает из глухой провинции Москву покорять.

— Да только в столице таких, как она, большой вагон и маленькая тележка, — заметила я.

— И даже больше, — усмехнулся Светлов. — Вот и оказалась она в подземном переходе. Днем пела, а уж где ночевала, я и не знаю. Ну, поговорил с ней Сергей и решил, что стоит ею заняться. Денег он в нее вбухал немерено, слепил ей биографию новую, стилистов нанял, но не прогадал, — все вернул с лихвой — тот еще жук! Она, конечно, незаменимой себя почувствовала! Начала характер показывать, скандалы ему устраивать. Два раза она от него уйти пыталась, а куда ей деться? Все права на имя «Глаха» у него! Ну, смирилась она вроде…

— Держал ее жестко? — спросила я.

— Еще как жестко! С ним не забалуешь! Но!.. Не удержал! Скандалов она ему больше не закатывала, а вот к наркотикам пристрастилась! Сначала-то она на легких сидела, а потом ей этого мало показалось…

— Героин? — спросила я.

— Он самый! — грустно сказал Светлов. — Эх, знали бы вы, Таня, сколько он талантливых людей загубил!

— Ну, Глаху я, с вашего позволения, к ним относить не буду, — решительно заявила я.

— Да уж! Таланта у нее если и было, то совсем чуть-чуть! — согласился Светлов. — А потом и тот пропал, хотя и говорят, что талант не пропьешь. Когда она из-за болезни этой своей первые гастроли сорвала, Сергей, говорят, врезал ей так, что мало не показалось, и лечиться определил. Да только ненадолго ее хватило, и она опять сорвалась. И опять он ее лечил — денег-то в нее сколько вложено! А вот после третьего раза он ее в психушку определил, где и методы, и лекарства совсем не те, что в частной клинике. Долго она там пролежала, а теперь вот снова объявилась, и он ее мне подсунул. А куда ему деваться? Имя-то раскрученное! Недоумки от нее балдеют! Ему и остается только грести деньги лопатой, а это он умеет. Он и охрану ей полностью сменил — прежние-то, жалея ее, бывало, наркотики доставали, когда совсем уж худо было. А эти нет! Глаз с нее не спускают!

— Но, как я поняла, хлопот она вам сейчас не доставляет?

— Нет! Тихая, как мышь! Пока! — усмехнулся Светлов. — Но вот надолго ли?