закрылись, прежде чем он снова их открыл. Он покачал головой, и у меня вырвался смешок.

– Это, ммм…

– Сладко?

Он кивнул, но откусил еще. На этот раз никаких неожиданностей не последовало, и напряжение в его чертах ослабло.

– Да, но это приятно.

Я откинулась на стол, опираясь на руки.

– Хорошо.

Лиам сказал что-то еще, но я не услышала. Дрожь пробежала по моей спине и рукам. Волосы на затылке встали дыбом, и я резко повернулась, чтобы посмотреть назад. Иг’Моррутен во мне был в полной боевой готовности нападать или защищаться. Это было то же самое, что я чувствовала в кафе и в Офаниуме. Был ли здесь другой Небожитель? Я вглядывалась в темноту, но ничего не находила.

– Дианна, твои глаза.

Лиам стоял передо мной, закрывая мне обзор. Я покачала головой и зажмурилась, надеясь, что мои глаза вернутся в нормальное состояние.

– В чем дело?

– Ни в чем.

Я снова оглянулась. Чувство исчезло так же быстро, как и появилось.

– Ты говорила то же самое в кафе. – Он оглянулся, как будто мог увидеть то, чего не видела я. – Что такое?

– Я не знаю. Мне показалось, что я что-то почувствовала.

Лиам несколько мгновений смотрел в темноту, прежде чем снова взглянуть на меня.

– Я ничего не вижу и не чувствую.

Я крепко обхватила себя руками.

– Может, мне просто холодно.

– Иг’Моррутены не мерзнут, если только не находятся в суровом климате, таком как планета Фиворин. Тебе не должно быть холодно. – Он протянул руку, поглаживая пальцами мой лоб. – Может, это побочный эффект яда, которым угостили тебя друзья?

Я отмахнулась от его руки.

– Это не яд. По крайней мере, я так не думаю. Я в порядке. Мне просто показалось, что я почувствовала чье-то присутствие.

Я знала, что это не может быть Каден. Он ни за что не появится рядом с Лиамом. Я видела страх на его лице, когда Зекиэль умер. Он боялся Лиама, хотел он это признать или нет. Если бы это был Небожитель, он подошел бы к Лиаму, как и все остальные. Я еще раз оглянулась. Может, это Тобиас? Нет, он был еще большей сучкой Кадена, чем я.

Мои мысли окончательно спутались, когда Лиам накинул свою куртку мне на плечи. Она укутала меня, как джинсовое одеяло, и я удивленно на него посмотрела.

– Я видел, как кто-то сделал так, когда ты заставила меня сесть в эти крошечные агрессивные машины.

Я ухмыльнулась. Лиам продолжал молча наблюдать за окружающими. Я думала, что он отслеживал потенциальные угрозы или боролся с демонами, пожирающими его разум. Вместо этого он наблюдал и изучал поведение смертных. Хоть он и не осознавал, насколько интимным был этот жест, это было очень приятно.

– Спасибо, – ответила я, поудобнее накидывая на себя его куртку.

Опустив подбородок, я уткнулась лицом в воротник и украдкой сделала глубокий вдох, втягивая носом его чистый мужской аромат. Белая футболка обтягивала его торс и составляла приятный контраст с его загорелой кожей и мускулистыми руками. Его вид привлекал внимание, и он обернулся на шепот. Неподалеку от нас собралась группа женщин, которые беззастенчиво его разглядывали. Он ничего не сказал, но было заметно, что его настроение испортилось.

– Не нравится внимание?

Лиам опустил голову.

– Мне некомфортно находиться на публике. Я ненавижу толпу и предпочитаю одиночество. Было время, когда я наслаждался обществом, о чем, я уверен, ты уже знаешь. Теперь я ненавижу, когда на меня смотрят.

Он подпер подбородок рукой, наблюдая, как мимо нас проходят люди. Они то поглядывали на него, то отводили взгляды – и это было далеко не так незаметно, как им казалось.

– Хочешь, я их подожгу?

Я толкнула его коленом.

– Нет, – пробормотал он, не поднимая головы. – Я просто ненавижу это. Сюда же подходит слово «ненависть», верно? – спросил он, наклонив голову набок и не отрывая подбородка от руки.

Я кивнула.

– Почему? Какова настоящая причина?

Лиам вздохнул и снова устремил взгляд вперед.

– Это неважно.

– Важно, раз тебя это беспокоит. Кроме того, нам все равно нечем заняться. Просвети меня.

Веселая мелодия наполнила воздух, когда ближайший к нам аттракцион снова тронулся. Лиам на мгновение замолчал, и мне стало интересно, слышит ли он меня сквозь весь этот шум.

– Я не знаю. Наверное, мне кажется, что они видят все, что я сделал. Каждую ошибку, каждое неверное решение – и винят меня в этом.

Я нахмурилась.

– Ты знаешь, что это неправда.

– Я же сказал тебе, это неважно, – сказал он, возвращаясь к своему резкому тону.

– Эй. – Я толкнула его в плечо, не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы привлечь его внимание.

Он посмотрел на меня.

– Это важно, но не по той причине, о которой ты думаешь. Это важно, потому что именно над этим тебе следует поработать. Ты проецируешь на окружающих то, что чувствуешь сам. Они не знают тебя, как и мы не знаем их. – Я плотнее закуталась в его куртку и наклонилась ближе. – И я открою тебе маленький секрет. Они смотрят не потому, что видят в тебе древнего короля-воина, и не из-за битв, которые ты выиграл или проиграл. Это все в твоей голове. Они пялятся, потому что думают, что ты великолепен.

Он отстранился и удивленно посмотрел на меня.

– Великолепен?

Он произнес это слово так, словно это было самым невероятным из всего, что он мог себе представить.

– И это все, что ты услышал из моей речи, да? – Я закатила глаза и положила в рот еще один кусочек сахарной ваты. – Или мы продолжим притворяться, что это вовсе не так?

Он покачал головой. Я провела языком по губам, и он на мгновение задержался на них взглядом.

Я вздохнула, сдаваясь.

– Да, великолепен. Ты привлекательный, красивый и сексуальный.

Кажется, в его целомудренном мозгу что-то щелкнуло, потому что уголок рта дернулся.

– Особенно когда ты улыбаешься.

Он покачал головой и усмехнулся. Бархатный звук его смеха ласкал мою кожу. Лиам был смертоносен – во многих отношениях.

– Ты все время называешь меня разными словами. Твое мнение меняется, как ветер.

– О, поверь, на этот счет мое мнение не изменилось. Конечно, какое-то время ты действительно выглядел ужасно. Кроме того, иногда я все еще думаю, что ты – полный придурок и твое эго размером с Луну, но я же не слепая. – Его лицо поникло, что заставило меня улыбнуться еще шире. – Эй, по крайней мере, я абсолютно честна.

– Это заметно.

Я продолжала улыбаться, откусывая последние кусочки сахарной ваты.

– Поскольку я выведала твои глубокие темные секреты, думаю, я могу рассказать тебе об одном из моих.

Это привлекло его внимание – на его лице мелькнуло любопытство.

– Это кажется вполне справедливым.

– Хорошо, – сказала я, указывая на него палочкой от сахарной ваты. – Не смейся, но как бы банально это ни звучало, я мечтаю о том, что показывают в дурацких фильмах, которые так любит Габби. Ну, мечтала. Однажды я попыталась серьезно поговорить с