class="p1">Родион тоже лег, но спать не мог. Сердце колотилось в горле. Он знал, что его ищут и, может быть, уже нашли! И может быть, на самом деле отец!

Оказалось, что не отец, а дядька, мамин брательник. Маргарита Николаевна дала ему прочесть письмо, которое дядька прислал на электронную почту, и сказала, что на весенних каникулах они с воспитательницей к нему съездят.

– Так, вообще говоря, не делается, не по правилам, – сказала Маргарита, – но все документы у него в порядке, и… большие люди попросили… съездите, я думаю, ничего.

Родион страшно обрадовался и огорчился – ему не хотелось ехать к дядьке с воспитателем. И еще гордость его взяла – оказывается, родственник не так просто, какие-то «большие люди» попросили, и племянника в обход правил отправляют!..

Вся старшая группа несколько дней гудела – еще бы, такая новость, Родька на каникулах к родственникам уезжает!..

Он ждал, считал дни, строил планы, рисовал картинки не только воображаемые, но и наяву – он неплохо рисовал! – а потом, как-то в одну секунду решил убежать. Ну, какая разница, сейчас или через неделю!.. И одному приехать гораздо круче, чем с воспитательницей! Будет на них глядеть, оценивать, подходит дядька для Родиона или не подходит! Еще не то что-нибудь разглядит!

Адрес он запомнил из письма, кое-какие деньги были, билет без паспорта не продадут, но он все придумал – поедет на электричках, подумаешь!.. Сначала в Ростов, потом в Иваново, потом в Шую, а там и Нижний!..

Добирался он долго. Все время хотелось есть и спать и приходилось постоянно прятаться от патрулей – в любую минуту могли проверить документы. Потом его осенило, что в детдоме его наверняка хватились и теперь ищут, и он стал прятаться от любого человека в форме. На все это уходило очень много сил и… времени.

Дважды он пропустил электричку, на которую уже купил билет, потому что по перрону вдоль вагонов ходили полицейские. А один раз вообще не поехал и решил добираться на попутке.

В общем, добрался.

А тут!..

Главное, непонятно, что теперь делать. Дядьку забрали, в детдоме все небось на ушах!.. Возвращаться туда так… позорно он не хотел.

Он придумывал и так и сяк и ничего не мог придумать. Завербоваться на Север? Не возьмут его ни в какую артель без документов! И в армию не возьмут, восемнадцати еще нет. Податься в Москву? Говорят, там всегда можно работу найти. Нелегалов гоняют, но есть люди, которые нанимают их на работу и прячут. Но где найти таких людей, Родион не знал.

Он молчал, а взрослые смотрели на него – мужчина как-то странно, недоверчиво, что ли, а женщина с сочувствием, это было прямо видно.

– В дом Кондрата ты как попал?

На этот вопрос можно было ответить, и Родион ответил:

– Ключи взял, открыл, да и попал, чего особенного!

– Где ты взял ключи?

– В елке, – сказал Родион и с удовольствием отметил, как у них вытянулись лица. – А че? У них там на крыльце здоровенный жбан, а в него елка воткнута, не видали?

– Видели, – сказала Тонечка. – Ёлка в горшке, да.

– Вот я там ключи и взял, их та бабка оставила. Она сначала со всеми вместе вышла, а потом вернулась, ключи в елку сунула, я видел.

– Подожди, – остановила его Тонечка. – Вот ты нашел улицу, дом и что сделал?

Парень усмехнулся.

– Я к дому подошел, а во дворе там машины, мигалки, ну я и спрятался за гаражом. Там навес, а под ним дрова. Вот я за дрова и спрятался. Я все вижу, а меня никто!..

Тонечка переглянулась с мужем.

– Какая бабка? – спросил Герман, обращаясь к Тонечке.

– Сначала все вышли, и бабка тоже, и вы!.. Потом менты дядьку с бородой вывели. Бабка все ругалась! И все уехали. Ну, я посидел-посидел и тоже вышел. Собаку почесал, там собака осталась… – Он помолчал немного и добавил: – Холодно было и… того… есть хотелось.

Тут он вдруг покраснел почти до слез.

На самом деле есть хотелось так, что он съел из собачьей миски несколько катышков сухого корма, которые пес не доел. Катышки были холодные, замерзшие и напоминали овечьи поделки. Он проглотил их с трудом, но голод был выше его сил!.. И вроде бы собачий корм поддержал его! Перестало мутить, и желудок больше не скручивался в жгут. Белый пес смотрел на него дружелюбно и немного вопросительно. Родион старательно попрыгал, пытаясь согреть ледяные ноги – он убежал в кедах, ему хотелось, чтоб дядька понял, что он не лыком шит, одет по моде, а не как нищета детдомовская!.. Он не знал, сколько времени прошло, как долго он прыгал, но вдруг забренчала щеколда калитки, Родион бросился обратно в укрытие – вернулась та самая бабка в платке. Он наблюдал.

Бабка посмотрела по сторонам, поднялась на крыльцо и сунула что-то в кадушку, из которой торчала елка. Обошла дом, еще раз зыркнула по сторонам и скрылась. Родион еще немного выждал за поленницей, потом посмотрел, что под елкой, и оказалось – ключи, целая связка.

Клацая зубами, он открыл двери, запер их за собой, нашел в холодильнике колбасу, а в ящике сверток с ножами. Зачем они их туда засунули?.. Потом заметил, что кто-то во дворе, и спрятался наверху.

– …Остальное вы знаете, – буркнул он и потрогал залепленную пластырем щеку.

– Я так понимаю, бабка в платке – домработница тетя Мотя.

– Светлана Павловна Мохова, – поправил жену Герман. – И она вернулась, чтобы оставить ключи. Интересно, кому?..

– У Кондрата свои ключи, но он в кутузке, – задумчиво сказала Тонечка. – Ты забрал ключи Геллы, то есть Лены. И попасть в дом она не может. Получается, домработница знает, что она жива?.. И никто ее не убивал? И она должна вернуться в дом?

– Ты делаешь поспешные выводы.

– Пфф! Я делаю единственно возможные выводы. Все остальное нелогично! Может, нам устроить там засаду, у Кондрата в доме?..

– А вы кто? – вдруг спросил парень. – Вы откуда сами взялись?

– Мы друзья Кондрата Ермолаева, – сказал Герман. – Мы из Москвы.

– А к нему в дом зачем ночью приперлись?

– Собаку покормить, – не моргнув глазом сказала Тонечка. Это было единственно возможное логичное объяснение! – Там же собака осталась!

– А про кого вы говорите, что она жива?

– Про жену твоего дяди. Ты видел, какой у него в доме разгром?

– Ну, видал.

– Полиция подозревает, что они… в общем, что они подрались с женой.

Парень, казалось, был поражен.

– Так его за мокруху повязали, дядьку моего?!

– Подожди, – остановил Герман. – Пока ничего не понятно.

– Мы пытаемся разобраться, – подхватила Тонечка. –