– Если не ошибаюсь, вполне возможно, что мы проиграли… – пробормотал Квинтэссенций. – Такое ощущение намечается.

– Ну, ребята, – крикнул Эрастофен, спихивая Дамаэнура в огонь. – Что вы еще можете? Гилтамас, ты пырнешь меня ножичком? – Он повернулся к философствующему камню: – Или ты заговоришь меня до смерти, бог-неудачник?

– Если б вы знали, насколько все непрочно, – вздохнул Квинтэссенций. – Извините. Я слишком хорошо вижу все пути…

– Болтун! – Эрастофен присел перед маленьким богом на корточки. – Людям не нужно твое знание. Слышишь? Им нужны мессии. Те, что уверены в себе. Те, что втопчут своих последователей в грязь и по их плечам отыщут дорогу.

На лестнице загрохотали шаги. Финдир в сопровождении полудесятка старших бухгалтеров спускался в пещеру. Следом семенил его преосвященство.

– Привет, червяк, – добродушно помахал Эрастофену Золотой Чек. – Где тут мой зверь великий?

– А, новичок… Дюжинец очередной. – Альбинос усмехнулся. – Вот твоя зверюга. А вон жертва, к скале прикована.

– Заморенная какая-то. И выглядит неважно.

– Кто, Инцери? Побойся бога! Ты и на такую не наработал.

Золотой Чек оскорбился. Как и все короли, он не любил, когда вспоминали его ошибки. Да, Хоакина он упустил. Но вовремя же исправился!

– Я не о звере говорю, – надменно сообщил он. – Жертва ваша субтильная очень. К тому ж брюнетка, а я им с детства не доверяю.

– Да какая тебе разница? – не выдержал его преосвященство. – Тебе на ней не жениться.

– А престиж?

Финдир наконец заметил Ланселота. Поморщился, словно обнаружил под каблуком полусгнившее яблоко:

– Вот он, прощелыга, здесь околачивается. Ну от нас не уйдешь. Шалишь, братец.

– Что ты, Финдир! Не трогай Ланселота. Соглашение ты нарушил, а значит, не имеешь никакого права на зверя. Со всеми последствиями.

– Нарушил? – Варварский король вскинул бровь. – Удивлен. Мы ведь как договаривались? Ланселот уйдет в портал и окажется в логове зверя великого.

– Перводракона.

– Так еще ж не поздно. Мои ребята его сейчас и перенесут.

Элементаль с трудом повернула голову, прислушиваясь к разговору. Дамаэнур вскарабкался к ней на плечо.

– Как ты, Инцери?

– Не смотри. Не смотри на меня, пожалуйста. Особенно сейчас… когда я такая.

– Я – за тобой, Инцери. Ты так быстро убежала, что я не успел ничего сказать.

Чудеса -товар расхожий. Чтобы творить их, не нужно быть магом. От слов Дамаэнура Инцери стала чуть меньше. И чуть ярче.

Тем временем аларикские воины двинулись к Истессо. Ланселот лежал в самом пекле, и шубы варваров оказались как нельзя кстати.

– Я сохранил перчатку с твоей левой задней лапы. Куда ты так торопилась?

– Полночь пробило. Я обещала Маггаре, что буду дома вовремя. Иначе она обещала превратить меня в хрустальный башмачок. Или кабачок. В тыкву, в общем.

Одним зверем великим стало меньше. Да, Инцери была все еще крупнее Дамаэнура, но с каждым мигом становилась все меньше. Саламандр протянул Инцери забытую перчатку. Она пришлась впору.

Первый из бухгалтеров схватил Хоакина. Одежда Ланселота раскалилась и обжигала пальцы. Завопив, варвар отдернул руку.

Аларикцы переглянулись. Хоакину пришлось очень плохо. Лицо и руки его покрылись пеплом, волосы дымились. В том аду, что царил вокруг, выжить можно было лишь чудом. Из прокушенной губы Лизы по подбородку скользнула кровавая струйка.

– Не умирай, Хок. Я… я не могу без тебя!…

Скала, к которой приковали Лизу, находилась далеко от Инцери. Жар, терзавший тело Хоакина, докатывался до Фуоко лишь отголоском, горячим дуновением.

– Хок, подожди. Я сейчас…

Лязгнули звенья натянутой цепи. Девушка извивалась, пытаясь вырвать руки из бронзовых колец.

– Кажется, если я не ошибаюсь, тут можно и помочь, – пробормотал под нос Квинтэссенций. – Вреда не будет. А если и будет – бог с ним. Один раз можно.

И он покатился к Лизе.

Из толпы варваров выскочила коренастая фигурка. Оки, как всегда, оказался на высоте. Закутанные в побуревшую шкуру руки подхватили стрелка. Мех – когда-то он принадлежал белому медведю – затрещал, вспыхивая.

– Понесли! – рявкнул тан. – Ну!

Второй варвар схватил Хоакина за воротник и потянул. Бегом, бегом, они выволокли стрелка в прохладное место.

И тут события ускорили свой бег.

Инцери ужалась до своего нормального облика.

Тело ее раскалилось добела, по ней побежали голубоватые молнии.

Квинтэссенций пошептал, и цепи, державшие Фуоко, рассыпались в прах.

Мех на рукавах варвара вспыхнул.

– Воды! Воды! – завизжал Оки. – Я горю!

Варвары не растерялись. Откуда-то появились ведра воды. Харметтир вскинул над головой бочонок и обрушил на Оки и Истессо целый водопад. Шипение пара, нестерпимая вонь горелой шерсти.

– Апчхи!

– Апчхи! Апчхи! – понеслось над толпой бухгалтеров. – Будьте здоровы.

– И вам того же.

Последним чихнул Хоакин.

– Э-эй! – встрепенулся его преосвященство. – Да он ожил. Взять его!

Хоакин сидел, широко раскинув ноги, раскачиваясь и непрерывно чихая. Ожоги сошли. И не поверишь, что миг назад Истессо был похож на обугленную куклу.

– Финдир, – с обманчивым спокойствием поинтересовался Эрастофен. – Ты не видишь, что происходит?

– А что? – подбоченился варвар. – Что-то страшное?

– Ланселот сейчас придет в себя. Почему ты его не схватишь?

– Мы договаривались на зверя великого. И где он? Эта кроха, что ли?

Инцери и Дамаэнур сидели, обнявшись. Инцери не стала чудовищем, она стала красавицей.

– Итак, вы меня обманули. Вернее, попытались обмануть.

– Как знаешь, Финдир. Ты сам выбрал свою судьбу.

Эрастофен пожал плечами и отступил за спину его преосвященства. Тот принялся раздуваться, обрастая чешуей, но Оки успел первым.

Удар. Закатив глаза (пока еще человеческие), жрец осел на землю. Тонкая струйка крови потекла на гранитные плиты. Все смешалось в храмовом логове. Откуда ни возьмись появился брат Люций. За ним шли жрецы.

Хоакин же чихал и все не мог остановиться. Лиза ухватила его под мышки и попыталась утащить. Но стрелок оказался слишком тяжел для нее.

– Хок, Хок, бежим отсюда! – сквозь слезы просила она. – Ну, Хок, миленький!

– Апчхи! – согласился разбойник. – А-А-А-А…-…ПЧХИ!

От тяжкого удара содрогнулась пещера. Жрецы и варвары попадали на землю; со сводов посыпался песок и мелкие камни. Волны прокатились по поверхности огненного океана. Фонтанчики пламени высветили причудливую картину.