зыбкие сумерки — точно утро. Восемь утра. Или чуть больше. По вечерам в это время в Аквилите темным-темно.

— Прости, — тут же повинился Эван. Запах огня ушел, теперь от Эвана пахло розами, совсем чуть-чуть усталостью и болью. Надо все же сказать, что аромат роз она ненавидит — слишком густой и насыщенный, слишком сладкий, а Эван какой угодно, но только не сладкий.

— Про… щаю… Дрей…?

— Жив, — понял её с полуслова Эван. — Его сильно припечатало штормом и затащило обратно в тело.

Как деликатно он разговаривает. Как старательно обходит страшную для неё тему. Наверное, Николас просил не тревожить. Затащило в тело. Вик не смогла уговорить Дрейка не дурить — он не намерен был возвращаться. Значит, это мог сделать только Мюрай… Мю. Рай. Зеленоглазое зло и шпион Вернии.

— Полин? — вновь спросила Вик.

— Тут, в номере. Спелась с Альком и Шарлем — и золота теперь в три раза больше. Болтают без умолку. Кстати, ты её не узнаешь — силовой шторм придал ей немного плотности…

Вот опять — обошел запретное слово.

— Что?

— Эфир соткал ей новое тело.

Вик поджала губу. Не эфир. Мюрай.

Эван продолжил:

— Чума остановлена. Томас Дейл жив. Ришар, Габи, Симон тоже.

Вмешался голос Николаса, заставляя Вик вздрагивать — она совершенно забыла о его присутствии в её спальне:

— Это была не чума. В городе эпидемия вирусного катара, давно известного в мире, как катар Штерна. Сезонная болезнь, когда-то с высокой смертностью, сейчас абсолютно безопасная из-за многочисленных мутаций.

Эван вновь поцеловал ладонь Вики, совершенно не стесняясь Николаса, который все же покраснел и замолчал, даже отошел в сторону, вглубь комнаты. Эван с явным сожалением отвлекся от поцелуев и продолжил за другом:

— Король официально добавил в корону новый зубец в честь Аквилиты. Королевские войска вошли в город — последний вольный город пал. Городской совет сбежал в полном составе, лер-мэр Сорель пытается спасти город. Места суперинтендантов Сыскного и Городского дивизионов полиции свободны.

И ни слова про Особый отдел, Эван снова обошел тему Мюрая, чтобы не расстраивать Вик.

Бедный Томас, бедный Дрейк — они не ждали, что Тальма все же придет. Или… Нет, Дрейк точно осознавал все последствия снятия проклятья. Это только Томаса нужно жалеть. И Мюрая. Ему же хватило ума сбежать? Он…

Вик прикрыла на миг глаза — в пекло физиогномику. Туда же нумерологию и значения имен. И зеленые глаза — не признак зла, хоть ведьм выявляли именно по ним. В пекло знания, которые вбил в неё отец. Ей предстоит столько всего переосмыслить и понять… Столько снять масок с тех, кто не готов показывать истинное лицо, столько увидеть заново, столько узнать.

— Прости… Я не совсем… Продумала…

Эван скупо улыбнулся кончиками губ:

— Я думаю — в пекло вольности, они не стоят ни дня одиночества Полин в подземельях. Не должен ни один ребенок отдуваться за весь город. И ты бы видела, что теперь вместо Полей памяти…

— Что?

— Там все обрушилось в катакомбы — больше нет подземного города и пустых домов. И тоннель под Ривеноук обрушился. И место заключения Полли тоже — вместо парка Прощания теперь озеро…

— Надо же…

— Как-то так. — он замолчал.

Она чуть пошевелила пальцами, гладя Эвана по щеке, и сказала очевидное:

— Ты колючий.

— Побриться?

— Не уходи… — испугалась Вик.

— Тут тебя хочет осмотреть Ник — он уже пару минут грозно смотрит на меня. Я схожу и приведу себя в порядок, а тебя осмотрит доктор. Ты… Ты… Ты чуть не умерла, чуть не… Если бы не…

Вот, опять не сказал запретное слово, не сказал: «Мюрай». Просто замолчал. Не хотят её тревожить или боятся нового силового шторма. Вик приподняла вверх левую руку, рассматривая запястье — блокиратора нет. Только повязка на ладони.

— Меня бы заперли… В сумасшедшем доме…

Эван вскинулся:

— Никому бы не позволил. Я люблю тебя, Вики. Любил бы все равно, даже после перехода в терминальную стадию потенцитовой болезни…

— Почему я… Не умерла?

Эван потер висок, не зная, как обойти запретное слово. Вики сама подсказала:

— Мю… Мю… — с первого раза все же не получилось выговорить, но Эван понял и сам сказал:

— Да, тебя спас Брок. Как — лучше спросить Дрейка, он лучше объяснит. А пока… Я пойду и побреюсь.

Ей очень хотелось опять сказать: «Не уходи!», но это глупо и по-детски. Ей уже не надо бояться докторов. Она лишь опять просила:

— Мюрай…? Он…? — горло перехватило спазмом. Спросить, жив ли Мюрай, она не смогла.

Эван, с сожалением опуская её руку на кровать, тихо сказал:

— Тут все очень сложно, Вики.

— Он… Жив?

— Можно и так сказать. Пока жив. Его ждет казнь, Вики. Он шпион Вернии.

Она поправила его:

— Раз… Раз… Разведчик, как и ты. Офицер.

Эван встал с кровати:

— К сожалению, это не считается. Ник, присмотри за Вики, пока я приведу себя в порядок.

Уже в дверях его нагнал последний вопрос, который очень интересовал Вики:

— Кларк?

— Кюри мертв. Он был инженером-строителем железнодорожных тоннелей из Олфинбурга, уволенный за растрату тут в Аквилите, и ставший подрабатывать контрабандой.

— Брок. — уверенно сказала Вик.

— Он, — подтвердил, закрывая дверь, Эван. — Я быстро.

На кровать рядом с Вик сел Николас. Он был усталый, тоже заросший щетиной. От него несло травами и карболкой.

— Виктория…

Она тихо подсказала:

— Можно Вик. Или Тори. Но лучше — Вик.

Николас кивнул, доставая из кармана фонендоскоп:

— Вик, я твой доктор. Я могу осмотреть тебя?

Она сжала губы. Вот этот момент она всегда не любила. Николас принялся увещевать её:

— Я аккуратно, Вик. И у меня есть разрешение от Эвана, как твоего опекуна. Я уже третьи сутки лечу тебя.

— Сколько? — удивилась Вик. Она думала — это всё тот же день.

— Вас нашли и достали из катакомб