Женщина приняла сидячее положение, перехватив соскользнувшее со лба полотенце. Белые роскошные волосы упали на спину.

Пфальцграфиня не видела входной двери, но кто вошёл, догадалась сразу. Дониза.

— Вегнись в мои покои и возьми в умывальне мыльную массу, — голос госпожи казался безжизненным и усталым. — Ту, в зелёном кувшине. Потом спустишься в кухню и скажешь насчёт воды. Затем сходишь в кагету и забегёшь оттуда зелья. Все. Я хочу посмотгеть, что осталось.

Лёгкое покачивание полога над кроватью известило, что прислуга кинулась исполнять приказания хозяйки.

Наташа прикусила губу. Она совсем не вспомнила про карету. Там могли остаться колбочки с настойками и отварами. И, конечно же, остались. В деревянном ящичке на стене. А ведь, например, крысам никто не помешал бы там похозяйничать. Чёрт!

— Не действуй мне на негвы, — Мисулла отшвырнула полотенце. — Боже милостивый, как бы я хотела, чтобы в тебе была хоть капля от моего нгава. В кого ты такая немочь бледная? Эта нищенка вцепилась в него и окгутила без всякого зелья, без пгиданого, без стгасти на ложе!

— Откуда вы знаете, мама, — Луиджа насупилась.

— Да вот знаю! Подай мне веег, — переместилась к окну, опахиваясь. — Голова болит от зловония… Когица и полынь!.. Эта гадина погубила все мои благовония! — На стук двери повернула голову: — Как всё мегзко… — Послышался топот. Принесли воду. Графиня скривилась: — Не шумите так!.. Боже милостивый, как болит голова!.. Где эта дгянь!

Кристоф лежал на ложе, изучая свисающий полог. Увидев вошедшую госпожу, глаз не отвёл, провожал взором, пока она шла к окну, прикрывала створку.

— Привет, — улыбнулась, присаживаясь и откидывая одеяло с ног больного. — Я посмотрю швы. Что говорит лекарь? — Отвлекала его от своих действий, видя настороженность и готовность к боли. — Тебе не будет больно.

— Господин Элмо уже который раз допытывается, кто мне шил рану. Мне кажется, что у Ланзо ему ничего не удалось выведать, или он ему не поверил.

— Так, — Наташа сняла повязку, всматриваясь в кожу вокруг шва. Отёчности нет, кожа без покраснения, шов сухой. — Воспаления нет. Можешь потихоньку привставать и сидеть. Если не будет кружиться голова, можешь походить. Только не один. И не геройствуй. Дня через три можно будет снять швы. Кто тебе смазывает рану заживляющей мазью?

— Кэйти, госпожа. Она очень плакала, что вы выгнали её.

— А не сказала за что?

— Думаю, она что-то очень плохое сделала. Это не из-за одеяния.

— Правильно думаешь, Кристоф, — девушка коснулась его руки. — Вижу, тебя обтирают. Мама у тебя хорошая.

— Да, госпожа, — улыбнулся, вскинув бровь, удивительно напомнив своего отца. Чёртовы гены. — А сестра… Глупая ещё.

Наташа вздохнула:

— Да, малолетка. Набьёт шишки — поумнеет, научится разбираться в людях, — мысленно дополнила: «Или не научится. Значит, и отгребать будет по полной программе».

* * *

В её комнате всё осталось по-прежнему. Кто-то приходил наводить порядок. На каминной полке стоял кувшин с водой. Наташа отнесла его в умывальню, убедившись, что янтарь на его содержимое никак не отреагировал. А на всевозможные зелья, какая будет реакция? Скорее всего, никакой.

Подноса с обедом уже не было.

Переодевшись, вышла, раздумывая, куда пойти. Хотелось увидеть Герарда. Возможно, удастся вытянуть из него признание о золотом руднике. Казалось странным, почему он до сих пор молчит? Не доверяет. Собиралась напомнить ему о Яроборе. Что-то раба не видно. Отправили в рабский дом?

В кабинете никого не было. Решила немного подождать. Подойдя к окну и усевшись на подоконник, подвинулась к раме, заглядывая вниз. Хорошо просматривалась казарма. Его сиятельство расхаживал перед выстроившимися воинами. Дитрих и Ирмгард находились рядом. О чём говорил господин, слышно не было. Удивило другое. Он не кричал «убойным» командным голосом, не махал руками. Говорил спокойно, сцепив руки за спиной, задавал вопросы, останавливаясь возле приглянувшегося наёмника в ожидании ответа.

Поняв, что графа ждать не стоит, направилась к выходу, косясь на место тайника в стене. В очередной раз подумала, что всё же врезать замок в дверь кабинета не помешает. В кухне в каморе с продуктами есть такой, хоть и примитивный. Правда, она заметила, что дверца туда не запирается. Упущение Берты или сама вероятность пропажи продуктов исключена?

Взгляд упал на шахматный столик. Приостановилась, всматриваясь в фигурки на поле. Промелькнувшая мысль заставила опуститься в кресло. В сознании крутилось что-то важное, неуловимое.

Вспомнилась их недавняя игра с сиятельством. Взяв в руки красную ладью в виде башенки, девушка отщёлкнула крышу, убеждаясь, что шарика из эрцблюме в ней нет. Проверив такую же бежевую фигурку, с сожалением вздохнула. Тайничок был только в одной.

Одну за другой она перебирала гладкие на ощупь шахматы, всматривалась в них, задерживая в руках. Упершись взором в миниатюру короля, Наташа поняла, что хотела проверить, какой изъян у того возле головного убора. Поднеся её ближе к глазам, осторожно потянула «бедного» короля за берет. Неожиданно он отвалился и остался в пальцах. На подол платья упал камешек.

Леди рассматривала прозрачный кристалл октаэдрической формы с зеркально-гладкими идеальными гранями размером с крупную фасоль.

Глянув через него в светлый проём окна, непроизвольно ахнула от промелькнувшей догадки. Камень имел бледно-розовый цвет.

Она никогда не видела крупных бриллиантов. Только те, которыми можно было полюбоваться на витринах ювелирных магазинов. Что это был именно бриллиант, она не сомневалась. О ювелирных украшениях знала много. Как он попал в тайничок, можно было догадаться. Раз это были шахматы матери графа, то и алмаз мог принадлежать ей. Сколько в нём карат, определить несложно. Отношение высоты камня к диаметру в миллиметрах, определённое в процентах и будет тем весом, который необходимо узнать. На глазок… Двадцать семь карат?!

В связи с необычайной твёрдостью алмаза, до начала XV века гранить их не удавалось. Умельцы не могли даже представить, как такое возможно. Всё, что они могли делать — шлифовать природные грани кристаллов. Один камень тёрли о другой. А вот индийские ювелиры первыми начали шлифовку камней. С помощью молота и наковальни они получали алмазный порошок и наносили его на вращающийся металлический диск. С помощью полученных осколков шлифовались крупные кристаллы.

Наташа катала камешек на ладони, пытаясь представить, сколько он может стоить после окультуривания в нашем времени. Примерила на пальчик. Вздохнула. Его бы огранить. Тогда он заиграет новыми вспышками.

Положила алмаз назад, плотно прижав берет к голове короля, усмехаясь про себя, что этот монарх не такой уж и бедный.

Первой мыслью было — сразу же поделиться радостью о находке с графом. Она так и поступит. Но не сию минуту. Помня об их уговоре изображать разрыв, решила подождать. Куда сокровище денется? Сколько лет его тайну хранила шахматная фигурка? Внезапная смерть графини Леовы позволила камню «затеряться». Почему он не в общей «кубышке» семейства Бригахбургов? Очень интересно…