Поначалу казалось, что причина заключается в нехватке судов, что было вызвано тем, что правительство реквизировало большое количество кораблей для перевозки войск. Корабли, на которых Эдуард III и его армия пересекли Северное море, были немедленно отправлены обратно за шерстью. Но настоящая проблема, как выяснилось, заключалась в том, что всего было собрано менее 3.000 мешков. От принудительного займа люди уклонялись и сопротивлялись почти с полным успехом. Возникла внезапная и необъяснимая нехватка мешков, в которые можно было упаковать шерсть. Сборщики были нерасторопны, некомпетентны и коррумпированы. В этих эндемических пороках средневековой бюрократии нет ничего удивительного. Удивительно то, что Эдуард III не имел ни малейшего представления о случившемся, пока не прибыл со своей армией в Брабант. Он типично обвинил во всем своих слуг. "Меня плохо проконсультировали", — горько жаловался он епископу Линкольна. Это стало началом падения благосклонности короля к епископу[406].

Главные союзники Эдуарда III, герцог Брабанта, граф Эно, герцог Гельдерна, маркграф Юлиха и множество мелких князей прибыли в Антверпен, чтобы поприветствовать короля и предъявить свои счета. Эдуард III встретил их с пустыми руками на долгом и мучительном совещании. Герцог Брабанта, как самый влиятельный среди них, взял на себя инициативу. Он не только не получил плату, но и весьма неоднозначно относился ко всему этому предприятию. Так же как и молодой граф Эно, более слабая личность, чем его грозный отец, и менее воодушевленный, когда речь заходила о возвращении замков в Камбре. Эдуард III умолял их немедленно выступить против французов. Он привел свою армию из Англии, и ее жалованье было непосильным бременем, которое росло с каждым днем. Князья уклонялись. Они сказали, что взяли с собой только церемониальную свиту, что их воины еще не были призваны в должной форме, что они должны посоветоваться со своими советниками дома, и что было бы очень желательно выделить им средства. Затем они удалились. Следующая встреча была назначена на 15 августа 1338 года[407].

Пока князья советовались со своими советниками, Эдуард III скреб по сусекам в поисках денег. Он занял более 70.000 фунтов стерлингов у Барди и Перуцци под залог еще не отгруженной шерсти. Он потребовал от Уильяма Поула все, что тот мог одолжить. Он заложил свою Большую корону, а также золото и драгоценности, принадлежавшие богатым монастырям в Англии. Его агенты обшарили Нидерланды и Рейнланд в поисках кредиторов, итальянцев, фламандцев, голландцев и евреев, всех без разбора. Процентные ставки по кредитам достигали 50% годовых[408].

Между 26 июля и 2 августа 1338 года молодой наследник Эдуарда III, герцог Корнуоллский, председательствовал на Большом Совете в Нортгемптоне, на котором присутствовали прелаты и магнаты, все еще находившиеся в Англии, а также представители общин. Сразу после этого состоялось собрание купцов. Неудачи на поле боя еще не запятнали репутацию Эдуарда III на родине, и эти люди все еще были готовы поглубже залезть в свои карманы. Был отдан приказ о новом принудительном сборе шерсти, который на этот раз сопровождался безжалостными мерами. Каждая община должна была поставлять шерсть пропорционально в соответствии с парламентской оценкой. Никто не мог оправдываться тем, что у него нет шерсти. Те, у кого действительно не было шерсти, должны были ее купить. В результате новый сбор оказался гораздо более успешным, чем предыдущий, но, несмотря на непрекращающийся поток наставительных писем от короля из Брабанта, собрать его вовремя, чтобы спасти планы короля, оказалось совершенно невозможно. В итоге, почти никакая шерсть не попала в Антверпен до следующего года[409]. Когда Эдуард III встретился со своими союзниками в следующий раз, около Мехелена 15 августа 1338 года, ему удалось сделать небольшие промежуточные выплаты нескольким из них, но в остальном его положение было едва ли лучше, чем в июле. Князья не проявили сочувствия. Им нужно было больше времени, говорили они. Император, указывали они, не присутствовал на заседании. В таком серьезном деле, как нападение на Францию, они должны были получить его одобрение до начала кампании. Почему же, едко спросил их Эдуард III, они не сказали ему об этом раньше?[410]

Хотя прошло некоторое время, прежде чем английский король признал этот факт, нерешительность князей и нехватка денег у короля, чтобы заплатить им, положили конец его планам вторжения в Камбре в 1338 году. Лето уже почти прошло. До перемены погоды оставалось, возможно, шесть, самое большее десять недель. Поддержка императора, от которой теперь зависело предприятие, вряд ли была бы получена быстро или дешево. Из 400.000 флоринов (60.000 фунтов стерлингов), причитавшихся Людвигу IV Баварскому, было выплачено менее десятой части. Более того, император, который редко упускал удобный случай, начал приглашать Филиппа VI к переговорам. Встреча послов Франции и империи должна была состояться 1 сентября 1338 года[411]. В этих сложных обстоятельствах Эдуард III действовал быстро. Он отправил маркграфа Юлиха в Германию, чтобы договориться о встрече между ним и императором. Затем, не дожидаясь ответа, он отправился в Кобленц, где Людвиг IV должен был провести Рейхстаг в начале сентября. Путешествуя налегке через Брабант и Юлих с горсткой советников и телохранителей из лучников, Эдуард III достиг острова Нидерверт на Рейне к северу от Кобленца 30 августа 1338 года. Его слуги и снаряжение медленно следовали за ним на речных баржах. Через неделю прибыл Джон Монтгомери, привезший все, что удалось найти в Антверпене: повозки и седельные сумки, нагруженные 50.000 флоринов (7.500 фунтов стерлингов), и мешки с драгоценностями для залога купцам рейнских городов. Эдуарду III нужно было произвести впечатление. В Нидерверте он устроил роскошный прием, как будто деньги упали в его руки, как спелый плод, а не были взяты в долг на разорительных условиях у ростовщиков. Родственники и советники Людвига IV Баварского были осыпаны деньгами. Один важный императорский советник получил 4.000 флоринов (600 фунтов стерлингов); императрица получила 2.400 флоринов (360 фунтов стерлингов), а ее секретарь — 60 флоринов (9 фунтов стерлингов). Сам Людвиг IV получил почти 6.000 фунтов стерлингов, что составило пятую часть причитающихся ему выплат. Остальная сумма была обещана двумя частями в январе и марте 1339 года. Император был удовлетворен. 5 сентября 1338 года он послал императорское судно, чтобы доставить английского короля в Кобленц. Здесь, на великолепном публичном заседании, курфюрсты империи дали свое согласие на назначение Эдуарда III императорским викарием (наместником, представителем) и наделили его всеми полномочиями самого императора. Английский король получил абсолютные права на эту должность до тех пор, пока он не завоюет Францию "или значительную ее часть". Война Эдуарда III была объявлена войной в защиту целостности империи против узурпаций Франции, а неповиновение ему было равносильно измене. Император восседал