повернуть кран в одну сторону, и исчезала, если повернуть в другую. Там была кухонная плита для маминой стряпни, чтобы ей больше не приходилось ставить кастрюли над огнем, и большой кухонный стол, изготовленный папой, за которым могла усесться вся семья из восьми человек, и еще оставалось свободное место. А еще… самое лучшее: маленькая комнатка, куда можно было ходить из кухни. Внутри находилось устройство с сиденьем, которое она до сих пор видела только в доме отца О’Брайена, и цепочка для смыва воды.

Это означало, что никому из них больше не придется уходить далеко в поле, чтобы «сделать свои дела», как выражалась мама. Мерри не знала, как работает это устройство, но, как и все остальное в Новом Доме, оно было просто волшебным.

Мерри поежилась, когда порыв холодного ветра проник через щель в оконной раме, и плотнее накрылась одеялом. Это был один из тех редких моментов в ее жизни, кроме дней рождения, Рождества и визитов к священнику, когда Мерри не могла дождаться подъема, потому что начинался самый восхитительный день для всех них.

* * *

– Мерри, ну-ка, подбери одеяло, а то оно волочится по грязи! – крикнула мама, когда они с Кэти в сотый раз спешили следом за матерью, перенося свои вещи в Новый Дом.

Мама расставила на длинном столе кастрюли, которые она принесла с собой, а потом взяла старую тряпку, чтобы открыть дверцу новой плиты. Мерри и Кэти было строго велено не прикасаться к плите, слишком горячей, чтобы пользоваться ею без прихватки. Когда дверца открылась, из плиты поплыли вкусные запахи.

– Это бармбрэк[35], мама? – спросила Мерри.

– Да, Мерри. Нам нужно что-то особенное для первого застолья.

– Там внутри есть маленькие черные ягоды? – спросила Кэти.

– Да, черная смородина, – ответила мама, когда достала пирог и поставила его остывать на столик рядом с плитой. – И пока что не вздумайте трогать его, а не то я отправлю вас чистить свинарник. Мерри, вернись в старый дом и присмотри за Биллом, ладно?

– Где Нора? – осведомилась Мерри. – Она снова пропала.

– Не знаю, но присмотри за Биллом, пока мы с Элен и Кэти застелем кровати наверху.

– Да, мама. – Мерри закатила глаза и переглянулась с Кэти. Когда она шла обратно через двор, то была так сердита на Нору, что у нее зачастило сердце и сбилось дыхание. Нора всегда пропадала, когда нужно было заняться работой. Теперь это означало, что Мерри придется менять очередной вонючий подгузник, хотя на самом деле была очередь Норы. Билл сидел в маленьком деревянном манеже, отгороженном в углу старой кухни, единственной комнаты внизу, где собирались все члены семьи, когда они не находились на улице или в постели. Впервые в жизни Мерри увидела, что огонь в очаге, занимавшем почти всю дальнюю стену кухни, больше не горит.

– До свидания, огонек, – громко сказала Мерри. – Теперь мы будем готовить без тебя.

Повернувшись к Биллу, от которого разило хуже, чем от навоза, который ее отец с Джеком разбрасывали на полях, она взяла одеяло с подсобного столика и расстелила его на холодном каменном полу. Потом вынула Билла из манежа и положила на одеяло. Наконец, она вытащила чистую пеленку из кучи в ящике серванта и взяла ведерко с водой, которым они пользовались для ополаскивания Билла.

– Знаешь, Билл, тебе скоро будет два года, так что, может быть, тебе пора отвыкать от подгузников?

Билл, который уже был точной копией отца, с темными волосами и голубыми глазами, захихикал ей в лицо. Мерри задержала дыхание, расстегнула булавку, скалывавшую пеленку, и вытащила ткань из-под него вместе со всеми делами, которые он навалил внутри. Скатав грязный подгузник для дальнейшей стирки, она обмакнула тряпку в ведро и стала вытирать попку Билла. Потом она умело завернула его в чистый подгузник. Сразу же после этого Билл перекатился на бок и встал на четвереньки. Он уже немного научился ходить, но предпочитал ползать, причем очень быстро. Он умел прятаться под столом и окружать себя стульями, чтобы его было труднее достать. Это казалось ему превосходной игрой; он сидел и посмеивался, пока Мерри раздвигала стулья, чтобы добраться до него.

– Ага! – воскликнула Мерри, нырнула под стол и ухватила младенца. – Сегодня никаких стульев, мистер Билл! Их уже перенесли в Новый Дом.

Билл громко протестовал, когда она подхватила его на руки и водворила в детский манеж. Он заревел громче, поэтому она взяла пустую бутылку и наполнила ее молоком из ведра, которое стояло перед дверью, чтобы оно остыло.

– Вот, пей свое молоко и веди себя смирно, пока мы будем работать в Новом Доме, – обратилась к нему Мерри. – А вот и твой песик, – добавила она и подхватила деревянную игрушку, которую сама любила, когда была маленькой.

Держа в руке грязный подгузник, который еще нужно было прополоскать перед стиркой, Мерри гадала, почему маме хотелось иметь больше детей. Хотя она любила своего младшего брата, но до сих пор помнила искаженное страхом лицо своей матери, когда у нее на кухне отошли воды. Тогда Мерри подумала, что мама обмочилась, но выяснилось, что это было признаком скорого выхода Билла из ее живота. Вскоре пришла повитуха, и члены семьи собрались на кухне, слушая мамины крики наверху.

– Она умирает, папа? – осмелилась спросить Мерри. – Отправляется на небеса, к Иисусу?

– Нет, Мерри. Она рожает ребенка, как рожала твоего брата и сестер.

Мерри уже тогда подумала, что после появления нового ребенка ей придется снова менять пеленки.

– И еще одно приятное новшество, Билл, – обратилась она к брату, пока полоскала пеленку в специальной жидкости, отчищавшей бурые пятна. – В Новом Доме у нас есть водопровод, так что стирка станет проще.

Оставив дверь приоткрытой, чтобы Билла можно было услышать, если он начнет кричать, Мерри побежала к Новому Дому помогать маме.

28

– Я ухожу, преподобный отец, – сказала миссис Каванаг, стоявшая в дверях кабинета Джеймса. – Я постелила свежее белье в комнате вашего друга, подмела и вытерла пыль. Камин растоплен, ваш чай на плите.

– Спасибо, миссис Каванаг. Хорошего вам отдыха, увидимся, как обычно, во вторник.

– Присмотрите за тем, чтобы миссис О’Рейли больше занималась уборкой, чем болтовней. Я устала выполнять двойную работу после выходных. Спокойной ночи, преподобный отец.

С этими словами миссис Каванаг хлопнула дверью чуть громче, чем было необходимо, чтобы подчеркнуть свои слова. Она приводила этот аргумент каждый воскресный вечер перед своим выходным днем. За последние семь лет Джеймсу часто хотелось сказать ей правду: присутствие молодой Мэгги О’Рейли доставляло ему удовольствие. Она радовала его