– Ах, Элис, – прервал меня Винсент, улыбаясь. – Я так глубоко в твоем разуме, что совершенно не важно, что ты хочешь допустить, а что нет. Ты принадлежишь мне. Все в тебе принадлежит мне. Если я тебе что-то прикажу, ты это сделаешь. И я приказываю тебе… забудь!

Туман заполнил мою голову. Голос Винсента заполнил мой разум.

Ничего, кроме его голоса, больше не существовало.

– Скажи: «Да, мой Король», если ты меня поняла, – прошептал голос.

– Да, мой Король.

– Хороший раб.

Послышался последний шорох, и снова наступила тишина.

Воспоминания внезапно оборвались, когда я резко оттолкнулась от Винсента и оказалась в грязи. Не в силах пошевелиться, я увидела, как Регина, отчаянно крича, склонилась над Винсентом. Ее пальцы прижались к его ране.

Винсент застонал и кашлянул, выплевывая последний глоток крови. И, наконец, замер в мертвой тишине.

– Нет! Винсент! Нет, – всхлипнула Регина и откинула назад белые волосы, так что я смогла увидеть повреждения, которые яд оставил на ее лице. Ранее безупречная кожа стала красной, вздувшейся и усеянной волдырями.

Регина всхлипнула и уставилась на меня, словно почувствовала на себе мой взгляд.

– Что ты наделала! – обратилась она ко мне.

Я открыла было рот, но сразу вздрогнула, когда надо мной появилась большая тень.

– Элис!

– Джексон!

– Давай, быстро. – Сильные руки подняли меня, прижали к твердой груди, и я оторвалась от рыдающей Регины и истекающего кровью Винсента.

Хотя она могла бы остановить нас, Регина позволила нам бежать. Возможно, ей не хватало сил двигаться, пока она отчаянно выкрикивала имя Винсента и пыталась остановить его кровотечение. Мое сердце сжалось. Краем глаза я увидела сидящего рядом с нами в зарослях окаменевшего белого волка.

– Бастион, Изольда у тебя? Тогда беги! – рявкнул Джексон.

Я вздрогнула и увидела, как Бастион в человеческом обличье с Изольдой на руках пронесся мимо нас. Он бежал, словно за ним гнался дьявол. Может быть, это и был он. Голова у меня гудела, и я поняла, что мне больше не удается держать глаза открытыми.

– Дж… Джексон? – слабо прошептала я. – Я должна тебе что-то ска…

– Тише. Все хорошо, Элис. Я отнесу тебя домой. Туда, где безопасно.

Мне показалось, что Джексон нежно целует меня в лоб. Может быть, я просто вообразила это, потому что уже собиралась потерять сознание.

Последним, что я услышала, были разрывавшие ночь отчаянные крики Регины.

Смерть.

Разгром.

Я слышу крики.

Едкая вонь огня, пепла и крови ударила мне в нос. Казалось, она исходит отовсюду.

Дверь в служебный кабинет.

Я слышала, как мой хрип отражается от тесных стен, слышала, неистовый стук каблуков по деревянному полу.

Передо мной открылась кухня, полностью разоренная. Море разбитых тарелок, драгоценный фарфор торчит из пола, точно осколки костей, между ними остатки ужина, который никто больше не будет есть. Черно-белые плитки были скользкими от пролитого соуса для жаркого. Перед очагом в грязи и осколках лежала дежурная служанка. Она кричала. Ее тело судорожно сжималось, а правая рука была сжата. Она почесала ее. Звук ее ногтей, скребущих кожу, был очень громок, и внезапно на ней четко и ясно начал проявляться символ. На ее коже, словно уродливое черное пятно, возник знак черной Пешки.

– Мадлен!

Я вздрогнула и крепче прижала к себе хнычущий маленький сверток.

– Чарльз!

Мой возлюбленный подошел ко мне. Он был мертвецки бледен. Его рука лежала на ране, прижатой к животу. Когда я увидела его, у меня вырвались рыдания.

– Что здесь происходит? – закричал он и в ужасе посмотрел на служанку.

Еще один всхлип сорвался с моих губ. В мгновение ока я кинулась к нему и еще теснее прижала к себе малыша. Его хныканье стало громче.

– Я думала, ты умер, – задыхаясь, прошептала я.

Чарльз вздрогнул и зарылся лицом в мои волосы. Дышал он слишком быстро и прерывисто.

– Никогда. Я никогда так не подведу вас.

Я подняла подбородок, между нами плакал младенец. Его ребенок. Наш ребенок. У него были голубые глаза Чарльза, но волосы не были ни черными, ни белыми, а отливали насыщенным золотым цветом.

Будто наши цвета смешались друг с другом.

– Прости. Мне так жаль. Я больше не могу его остановить!

– Что ты больше не можешь остановить? – спросил Чарльз, но в следующее мгновение застыл в моих объятиях. Я чувствовала, как дергаются его мышцы.

Он издал крик и поднял руки. Полные ужаса, мы уставились на его пальцы, из которых торчали острые когти, как у животного.

– Мадлен! Что со мной происходит?

– Я не могу объяснить. Это была книга…

– Что за книга?

– Вы должны уйти в безопасное место, Чарльз, – вздохнула я вместо объяснения. Не было времени для объяснения вещей, которые даже я сама не полностью понимала.

Я вручила крошечный сверток своему возлюбленному. Осторожно, чтобы не задеть когтями, он прижал его к себе.

– Беги, – прошептала я, выталкивая его из кухни на улицу.

Служанка тем временем затихла.

– Возьми ребенка и отойди так далеко, как сможешь. Я попытаюсь обуздать проклятие. Если вы доберетесь до Фокскрофта, то, возможно, будете в безопасности.

– Мадлен. Что ты сделала? – спросил Чарльз.

– Прости. Мне очень жаль, – повторяла я. Слова, которые я буду говорить снова и снова. – Я бы хотела остановить это. Но не могу. Нам нужно чудо…

Я резко остановилась в темноте. Было холодно, так невероятно холодно, хотя вся усадьба, казалось, горела.

Чудо! Я посмотрела на двух самых важных людей в своей жизни и притянула их к себе так крепко, как только могла. Наш ребенок заплакал громче, и у меня по щекам потекли слезы. Они были одновременно горячими и холодными.

В этой жизни чудес не бывает. Но это не должно означать, что их не могло быть в колдовстве. То, что я сделала сегодня, в любом случае было лишено всякого человеческого понимания, всякой логики. Если бы я нарушила правила реальности, то реальность, возможно, мне еще удалось бы переписать.

– Чарльз. – Я притянула его голову к себе и заставила посмотреть на меня. – Ты мне доверяешь? – прошептала я.

Чарльз дрожал, но взгляд его был ясен. Я увидела в нем саму себя, бледную, точно призрак.

– Конечно, доверяю, – прошептал он.