ногах, – за плечо меня остановил врач, вышедший из палаты.

– Вы кто такая? Куда бежите?

– К нему.

– Кто Вы ему?

– Я… Я… – Ну не говорить же доктору, что я его любовница! – Близкий человек.

– Можно только родным.

– Я Вас умоляю, могу на колени встать, доктор, прошу, я только сегодня узнала, что он здесь… Я… Ему… Я его любовница, – созналась я и опустила голову, добавив в свое оправдание: – я его люблю.

Врач помолчал.

– К нему сейчас и правда нельзя. Даже родственникам. Хотя они до сих пор не явились, несмотря на то, что узнали о случившемся вчера вечером.

– Что?! Как?

– Многие жены бросают мужей в таком плачевном состоянии, это не первый случай на моем опыте.

– Доктор, если я не могу его видеть, хочу хотя бы все знать! Что случилось, как он себя чувствует, что будет дальше?

– Давайте пройдем ко мне в кабинет, там и поговорим.

Я жалобно посмотрела в сторону окна, как будто прося у Кости прощения, что придется уйти. Со стороны лестницы выскочили санитары – два огромных бугая в мятных рубахах и чепчиках.

– Вот она!

– Куда несетесь, ироды бестолковые? – прикрикнул на них врач.

– Так она же на Светку напала! Буйнопомешанная.

– Сам слышал, что сказал? У человека горе, она к мужу мчалась со всех ног, а вы? Буйнопомешанная… Брысь отсюда!

Понурые санитары, облизнувшись рядом с ускользнувшей добычей, ушли не солоно хлебавши.

– Как Ваше имя?

– Яна.

– Геннадий Николаевич. Пройдемте со мной, – Геннадий Николаевич указал вытянутой рукой вглубь коридора и пошел, я – за ним.

38. Атомные столкновения

Столкновения атомные – элементарные акты соударения двух атомных частиц.

Прежде чем мы вошли в кабинет Геннадия Николаевича, я поняла, что буду говорить с главврачом больницы, что было сказано на серебряной табличке, висевшей на двери. Войдя, он сразу пошел к графину с водой и налил мне старый граненый стакан.

– Для начала присядьте вот сюда, – он указал на кресло, сам отдал мне стакан и примостился на краю стола рядом со мной. Я села и глотнула воды под его строгим взглядом. – А теперь расскажите, что Вы знаете.

– Ничего более того, что сказали его коллегам по работе. ДТП, вчера вечером, реанимация, номер больницы. Все.

– Так. Ясно, – Геннадий Николаевич набрал побольше воздуха в легкие, засопел и сложил руки на груди. – Это значит, Вы не знаете практически ничего.

Я молча поставила стакан на стол, будто без этого он не станет рассказывать дальше.

– Вчера около пяти вечера гражданин Довлатов попал в аварию. В половину шестого его доставили в больницу с тяжелой травмой височной кости. Это черепно-мозговая травма третьей стадии, ее последствиями могут быть кома и тяжкие неврологические и вегетативные нарушения.

У меня по лицу как будто трещина пошла. Голова хотела расколоться надвое, но я не шевелилась и почти не дышала.

– Прежде всего мы провели интенсивную терапию повреждений мозга. И, к моему сожалению, обнаружили самое худшее, что могли найти: у больного произошло кровоизлияние в барабанную перепонку. Я сейчас Вам не буду говорить, чем это грозит, потому что на самом деле это настолько плохо, что может произойти все, что угодно: от полной глухоты в будущем до поражения лицевого нерва. Однако этого еще может и не произойти, человеческий мозг есть великая загадка. Я не говорю, что последствий вообще не будет. Я говорю, что они могут оказаться временными, как, например, временная потеря слуха или временная агнозия. В нашем случае все будет так, как его мозг захочет.

– Агнозия?

– Нарушение различных видов восприятия – зрительного, слухового, тактильного – при сохранении чувствительности и сознания. В его случае возможна слуховая и даже зрительная агнозия.

– Объясните нормальным языком.

– Вообще голова пострадала сильнее всего прочего – повреждены, но не слишком сильно, еще и вторичные отделы затылочной коры. Зрительная агнозия – это когда человек не сможет узнавать лица близких ему людей, но сохранит возможность видеть их. Слуховая – это неспособность распознавать звуки и определять их, опять же при сохранении слуха. Не забивайте голову, это слишком сложно, и это все только вероятные исходы, а таких исходов очень, очень много. Самая нестрашная травма, которую получил пострадавший – это перелом лучевой кости левой руки.

– Как он сейчас? – еле выдавила из себя я.

– Состояние стабильное, мы проводим терапию головного мозга с целью уточнения диагноза. Пока мало что могу сказать, кроме одного: если он в течение суток не придет в сознание, скорее всего, войдет в состояние комы. Здесь все точно до восьмидесяти процентов.

– Господи… – я накрыла голову руками и прижалась к коленям: надо было задавать вопросы, их было так много, но я не знала, что спросить. – Как произошла авария? Кто виновник?

– Он потерял сознание за рулем. По предварительной версии – уснул. Но мы проводим анализ крови, скоро должны прийти результаты из лаборатории, по ним точно установим, не был ли пострадавший под воздействием каких-либо препаратов и средств. Скажите, он не принимал снотворного? Может, какие-нибудь таблетки?

– Нет, нет и нет – ничего такого. Он уехал от меня в абсолютно бодром состоянии, хотя в последние дни у него был сильный стресс. Сыну операцию делали. И…

– То есть он не высыпался?

– Я не знаю, он постоянно был в больнице с ним, а я дома.

– То есть Вы не знаете точно, принимал ли он что-нибудь в то время, как Вы его не видели?

Я посмотрела на Геннадия Николаевича в упор.

– Он ничего не принимал, я бы знала.

– Возможно, антидепрессанты или что-нибудь бодрящее, чтобы не хотеть спать. У всего есть свои побочные действия.

– Я уже ни в чем не уверена.

– Ну ничего, экспертиза покажет все.

– Скажите, а его жена?..

– Знает. Мы звонили.

– Почему же она не приехала к нему?

– Что удивительно, она бросила трубку, как только узнала о травме и возможных последствиях. Видимо, ее не устроит недееспособный… кхм… муж, если позволите так выразиться.

– Выражайтесь. Все равно они еще не развелись. А вы перезванивали? Может, просто связь прервалась? Не верю я, что она от него отказалась вот так. Слишком долго за него боролась.

– По всей видимости, так и есть, – задумчиво протянул Геннадий Николаевич. – Потому что мы перезванивали: абонент временно недоступен. И до сих пор никакого ответа.

– В голове не укладывается… Что с ним сейчас?

– Состояние стабильное. Близкое к коме, но хотя бы не ухудшается – организм на редкость сильный и выносливый.

– О, господи… Боже мой, господи, помоги…

Врач внимательно смотрел