Теодор собирался что-то ответить, когда дверь снова отворилась. За ней стоял мужчина. Он был так велик, что своей фигурой заполнял почти весь дверной проем. Что это за чертово место, подумал я, кого сюда только не несет.

Мужчина вошел в зал. Он был настоящий колосс — примерно шесть футов и шесть дюймов роста плюс огромный живот. Красное лицо крест-накрест пересекали тонкие лиловые вены. Он выглядел так, словно за каждым обедом съедал по сырому бифштексу. Набрякшие глаза смотрели сквозь толстые очки. Кончик длинного носа почти влезал ему в рот.

Фитц поспешно подошел к нам.

Он прошептал:

— Это большой говнюк из группы боссов. Они делают все, что он скажет. Одно время он платил мне деньги. Его зовут Краунинг.

Я кивнул Фитцу. Я подошел к новому парню. Я сказал:

— Входите, входите. Мы как раз говорили о вас, мистер Краунинг.

— Говорили обо мне? Кто говорил обо мне? Где Сальви?

— Сальви сейчас немного занят. Мы его доверенные лица. Мы его ближайшие помощники. — Я широко улыбнулся.

— Хм, — буркнул он и направился к столику. Кивнув Обезьяне, Краунинг сказал: — Привет, Фитц.

— Хотите выпить? — предложил я.

Я налил всем по бокалу.

Он взял выпивку, сказав: «Спасибо», поднял стакан и со смехом провозгласил:

— За эту чертову забастовку, и пусть она тянется как можно дольше.

Джимми произнес:

— Дерьмо собачье.

— Кто этот парень? — спросил Краунинг.

— Он в порядке, это новый делегат. Новичок в нашей игре, — ответил Фитц.

— Новый делегат, вот как? — сказал верзила. — Слишком молод, чтобы быть делегатом, хотя… я люблю молоденьких мальчиков. — Он ущипнул Джимми за ягодицы.

Тот отшатнулся в сторону. Он прорычал:

— Держись от меня подальше, толстый ублюдок.

Верзила нахмурился:

— Я пришел сюда не для того, чтобы меня оскорбляли. Я пришел по делу.

— Отлично, — сказал Макс. — Перейдем к делам.

— Где Сальви? Подождем его, — предложил верзила.

— Мы можем принять решение и без него, — сказал я. — Как у вас идут дела?

— Без Сальви? Ладно, пусть будет так — если вы считаете, что это хорошо для вас. Сальви говорил вам, что заварушка должна продолжаться по крайней мере еще недели две? Чтобы я мог изобразить ее своим коллегам в самых черных красках и выбить из них кругленькую сумму? — Он потер руки с удовлетворенной улыбкой на лице. — На этот раз мы возьмем большой куш. Денег хватит для всех. Даже для тебя, малыш. Эй, красавчик! — обратился он к Джимми. — Как тебе понравится, если ты положишь себе в карман четыре или пять тысяч долларов?

— Отвали, ублюдок, — сказал Джим.

— Ну вот, как вам такой ответ? Это как раз то, что я люблю в своих мальчишках, — характер. Впрочем, его не должно быть слишком много. Так что ты не очень показывай свой норов, а то я скажу Сальви, чтобы он выкинул тебя из организации.

— Сальви уже никого не выкинет.

Джим посмотрел на меня.

Я кивнул и улыбнулся:

— Продолжай, Джим. Расскажи ему.

— Сальви самого уже выкинули, — злорадно произнес Джим.

— Кто мог выкинуть его без моего позволения? — Верзила гневным взглядом обвел стол.

Обезьяна хохотнул и ткнул большим пальцем на нас:

— Вот эти ребята.

— Эти милые джентльмены? — сказал верзила, глядя на нас.

— В задницу джентльменов, — произнес Макс.

Из уборной вышел Сальви. Мне не понравился его вид. Я сделал знак Максу. Макс следил за тем, как он к нам подходит.

Верзила увидел Сальви.

Он сказал:

— Эй, Сальви, привет! Что я слышу? Ты позволил этим ребятам выкинуть тебя из дела? — Он поддразнил его. — И как тебе такое понравилось? — Верзила усмехнулся. — Разумеется, мне все равно, кому платить.

— Я по-прежнему в деле. Платить будешь мне, — хрипло сказал Сальви. — Это я вытащил людей на улицу и устроил забастовку. Мне надо с ними расплатиться. Никто и никогда не выкидывал меня из дела.

Он стоял, озираясь по сторонам. Внезапно в его руках появился нож.

Макс вытащил револьвер. Он наставил его на Сальви:

— Брось перо, тупой ублюдок.

Судя по выражению его лица, Сальви вколол себе в туалете дозу какого-то дерьма. Наркотик вызвал в нем кратковременный приступ бешеной храбрости. Его выпученные глаза сузились до размеров щелок.

Я встал из-за стола и улыбнулся:

— Сальви, успокойся. Убери эту штуку.

Я подошел к нему, держа руку на кнопке ножа. Взгляд Сальви был тяжелым от ярости.

Он прошипел мне, как змея:

— Прочь с дороги, чертов ублюдок.

Он плюнул в меня. Плевок попал мне в лицо. Я вытерся рукой. Мое оружие было длиннее и быстрее, чем его нож для колки льда. Лезвие вонзилось Сальви между пальцами. Острие вошло в ладонь и вышло с другой стороны. Его нож упал на пол. Долю секунды он стоял в изумлении и шоке. Я выдернул лезвие из руки и вытер о его желтый костюм. Рука у Сальви обвисла. Он посмотрел на нее и начал вопить:

— Ублюдок! Ублюдок!

Макси подошел сзади и стукнул его в висок рукояткой своего сорок пятого.

Сальви рухнул на пол, дернулся несколько раз и замер. Я пощупал ему пульс. Сердце билось.

Я сказал:

— Он в порядке.

Я разорвал его рубашку и перевязал ему руку.

— Ладно, — произнес Макс, — хватит на сегодня споров. Пора перейти к делу. Ты, — он ткнул в Джимми, — сядь на место. — Тот опустился на стул. — Тебя это тоже касается. Садись и слушай. — Он махнул верзиле.

Тот сел, но слушать не стал. Вместо этого он начал говорить.

— Отличная работа, — заявил Краунинг, кивнув на распростертое тело. — Вы как раз те парни, которые стоят моих денег. Действие — вот что мне нужно; действие и сила. Надо поставить этих людей на место. За последние дни они распоясались и стали слишком умничать со своими чертовыми радикальными идеями и прочим дерьмом. Особенно эти вонючие иностранцы, эти чертовы евреи и ниггеры.

Макс уже готов был приложить ублюдка. Я сделал ему знак, чтобы он не торопился. Верзила был нам нужен. Сотрудничество с ним сильно облегчало дело. Но все-таки, скорей из любопытства, чем из злости, я не смог удержаться от вопроса:

— Послушай, ты, толстая задница, неужели ты не знаешь, что большинство из нас как раз евреи? Даже Сальви это знает.

— Я не знал, что вы евреи. — Верзила улыбнулся. — Но для меня это не играет роли. Многие мои коллеги и друзья — евреи, один из моих партнеров тоже еврей. Вам бы следовало с ним встретиться.