— Поехали в профсоюзный офис. Может быть, узнаем что-нибудь у них, — предложил я.

Офис был в нескольких кварталах от нас. Макс и я вошли внутрь. В офисе почти никого не было. Только несколько забастовщиков сидели, дожидаясь инструкций. Девушка сказала нам, где можно найти Фитца и Джима. Покружив минут двадцать по улицам, мы обнаружили их в одной из пикетных линий. Вид у них был немного обескураженный.

Джимми сообщил:

— Мы выталкиваем их из зданий, но через минуту они снова оказываются внутри. Все выглядит очень скверно.

— Не волнуйся, Джим, — сказал я. — Ты не знаешь, откуда приходят эти штрейкбрехеры?

Джим покачал головой.

Фитц предположил:

— Возможно, от этого ублюдка, Бергоффа.

— Ладно, мы все выясним.

— И обязательно их остановим, — пообещал Макс.

— Мы проломим им головы, этим ублюдкам, — добавил Патси.

Мы вышли. Макс взглянул на меня.

— Как насчет того, чтобы присоединиться к департаменту полиции? — предложил я.

— Хм, как в добрые старые времена. Да, это хороший способ что-нибудь разузнать, — улыбнулся Макс. — Как ты думаешь, у нас еще остались наши блестяшки?

— Наверняка остались, — ответил я. — Этот клозет не вычищали уже много лет.

— Ладно, посмотрим, — сказал Макс.

Когда мы приехали к Толстяку Мо, Макс направился прямо в туалет. Он поднял мат для упражнений. Потом крикнул:

— Да, они здесь! Косой, подними доски и вытащи коробку с блестяшками.

— Как в старые добрые времена. В один день копы, в другой — налоговая полиция. Помнишь, я как-то спросил, кого мы будем представлять в следующий раз — инспекторов по делам несовершеннолетних?

Патси рассмеялся.

Косой перенес большую картонную коробку на стол. Он сказал:

— Может быть, переоденемся инспекторами по делам публичных домов?

Макс молча перевернул коробку и вывалил ее содержимое на стол. Он рассыпал по столу блестящие эмблемы и значки.

— Сегодня, — объявил он с пафосом, — мы превратимся в самых гнусных обитателей Нью-Йорка.

— Мы будем простыми копами? — спросил Патси.

— Макс, а ты не хочешь сделать меня капитаном? — вставил Косой.

— Начинать надо с низов, а потом, если ты этого заслужишь, я произведу тебя в капитаны, — возразил Мак.

Он взял три никелированные бляхи уличных патрульных. Выдал по одной каждому из нас. Себе взял сверкающую желтую металлическую бляху лейтенанта полиции. Положив ее в карман, он сказал грубым басом:

— Я лейтенант Бродерик и хочу, чтобы сегодня все мои люди стояли на ушах. Курс на Бродвей, патрульный Косой, — приказал он, забравшись рядом со мной на заднее сиденье машины.

— Поцелуй меня в зад, лейтенант, — отозвался Косой.

— Вот чего я требую от нью-йоркских полицейских — почета и уважения, — прокомментировал Макс.

Мы приехали на Бродвей. У входов в торговые и офисные здания стояли кучки людей. Пикетчики с большими плакатами ходили взад-вперед по тротуару. Очевидно, забастовка лифтеров расширялась, перекидываясь на весь обслуживающий персонал.

— Это то, что нам нужно, — сказал Макс. — Эй, Косой, притормози здесь.

Мы вышли на тротуар перед большим офисным зданием. Направляясь к дверям, мы прошли мимо пикетчиков. Они посмотрели на нас с удивлением. Потом закричали нам вслед:

— Подлые штрейкбрехеры!

Входя в лифт, я почему-то чувствовал себя виноватым.

Несмотря на забастовку, лифт был переполнен людьми. Им управлял маленький коренастый штрейкбрехер. Когда лифт достиг верхнего этажа, кроме нас и лифтера, в нем остались еще двое плечистых парней.

Лифтер подозрительно взглянул на нас и сказал:

— Верхний этаж, приехали.

Макс осведомился:

— А как насчет двух этих парней?

Один из плечистых ребят вызывающе спросил:

— А тебе-то что за дело, умник?

Макс достал свою бляху:

— Я лейтенант Бродерик, полиция Нью-Йорка. А вы кто, ребята?

Парень извинился:

— Простите, лейтенант, я должен был вас узнать. Мы из детективного агентства Теспуса.

Макс резко сказал:

— Предъявите ваши удостоверения.

Парни показали документы, удостоверявшие, что они являются сотрудниками агентства.

Макс внимательно их рассмотрел.

— Ладно, все в порядке, но имейте в виду, что насилие недопустимо ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли? — с преувеличенной суровостью спросил Макси.

— Да, лейтенант, — ответили они послушно.

— Хорошо. Поехали вниз, — приказал Макс лифтеру. — И поживее.

— Да, сэр, — поспешно ответил он.

Когда мы выходили из здания и садились в «кадди», пикетчики снова закричали нам:

— Подлые штрейкбрехеры!

Макс рассмеялся.

— Эй, Лапша, — сказал он, — слышишь, как орут твои скромные небиши?

Несколько человек крикнули:

— Чертовы ублюдки!

Я улыбнулся:

— Наверное, это какая-то новая порода.

В остальных кварталах творилось то же самое. Схема везде была одинакова — на лифтах работали штрейкбрехеры, а рядом стояли охранники из детективного агентства Теспуса.

Некоторое время мы сидели в машине возле тротуара, обдумывая, что нам делать дальше. Косой и Патси высказали пару предложений, которые мы отвергли без комментариев.

Чтобы чем-нибудь отвлечься, я стал смотреть на хорошо одетую девушку с красивой фигурой, которая, покачивая бедрами, шла по улице. Другие сделали то же самое.

Косой прокомментировал:

— Вот это фигурка, что за буфера.

— Бьюсь об заклад, она работает моделью, — сказал Патси.

Девушка напомнила мне о сегодняшнем свидании. Я прикинул размеры своей новой знакомой. Я решил, что талия у нее двадцать, а бюст не меньше сорока.

— Чему ты улыбаешься? Вспомнил что-нибудь приятное? — спросил Макси.

— Да, я кое-что вспомнил, и чертовски приятное, рассмеялся я.

— Ладно, выкладывай, — сказал Макс.

— Не сейчас, — ответил я с улыбкой. — Сперва я должен просмаковать это про себя.

— Не откладывай в долгий ящик, — посоветовал Макс.

— Надеюсь, — пробормотал я себе под нос.

— Что? — спросил Макс.

— Ничего, — ответил я.