– Всех нельзя спасти, – жестко перебила меня Маккуро. – Но можно спасти тех, кто достоин спасения, маленький нихил.

– Почему Судья не лишил вас имени? – осторожно задал я вопрос, давно мучающий меня. Страж тихо рассмеялась.

– Я его удивила, как ты удивил меня, – ответила она. – Я – единственная из примаров, кто не подался изменению. Да, сначала я была Чернильной тьмой. А потом он вернул мне имя.

– Но не простил, – озвучил я очевидное. Глаза Маккуро блеснули. Не злобой. В них блеснула грусть.

– Не простил, – кивнула она, задумчиво на меня посмотрев. – Запомни одну вещь, маленький нихил. Можно пройти все круги, избежать встречи со всеми Стражами. Можно нырнуть в самый жуткий кошмар и выбраться из него. Но для того, чтобы пройти через Врата, потребуется душа.

– Душа?

– Душа, которую многие потеряли, – повторила она и, улыбнувшись, прикоснулась ладонью к моей щеке. Ладонь была холодной, но не ледяной.

– Спасибо. За вашу доброту. Такую редкую в Судилище, – вздохнул я, посмотрев на Стража.

– Не за что, маленький нихил, – улыбнулась она. – Не за что.

Я подошел к девочкам и ободряюще улыбнулся. Сакура поддержала улыбку, а Аши грустно вздохнула и посмотрела на бесконечные ряды парт с застывшими детьми. Затем она поднялась и, перехватив торбу поудобнее, кивнула мне.

– Готовы? – спросил я. Синхронный кивок двух голов. – Тогда вперед.

Дверь поддалась не сразу. Словно тьма не хотела отпускать нас, но ей это было не по силам. Скрипнув, дверь отворилась, и я поежился, когда холодный ветер Судилища забрался под куртку. Я словно стоял в спальне примаров перед жутким окном, только открытым.

Черная земля, чахлые кустики и засохшая трава, обжигающий холодом ветер и свинцовые облака на черном небе. И лишь вдали мерцала дрожащим теплым светом маленькая звездочка. Она манила нас к себе, словно маяк, не дающий кораблям разбиться о скалы в бурю. Врата…

Мотнув головой, я взял девочек за руки и, нахмурившись, переступил порог.

Глава тринадцатая. Свинцовые небеса.

Несмотря на холодный и колючий ветер было приятно дышать свежим воздухом. После лабиринтов кругов, где воздух был то горячим, то спертым, то пыльным, этот кружил голову и заставлял легкие болеть. Сладость от этих ощущений не мог смыть даже жутковатый пейзаж.

Бескрайние равнины с далекими черными горами на горизонте. Пожухлая трава, ломающаяся под тяжестью ног, сухая земля, потрескавшаяся, как старая кожа. Развалины забытых жизнью домов, гнилыми пеньками торчащие из земли. В этих окнах никогда не зажжется теплый свет. Лишь тьма будет царить в них, покуда существует Судилище.

Я задумчиво рассматривал эти дома, гадая, жили ли здесь когда-нибудь люди и что вообще случилось, раз они решились покинуть их. Аши и Сакура тоже притихли. Девочки вжимали головы в плечи, когда мы проходили мимо покосившихся сараев, хлопающих дверьми от порывов колючего ветра. Опасливо косились на поломанную, почти истлевшую мебель, лежащую возле провалов, где когда-то были сёдзи. И молчали, погрузившись в одним им понятные мысли.

– Митаро ничего не рассказывал об этом месте, – тихо нарушила молчание Сакура, когда мы остановились на привал и, укрывшись от ветра в одном из разрушенных домов, решили перекусить.

– Наверное сюда его друзья не могли попасть, – ответил я и вздохнул, вытаскивая из торбы небольшую банку тушенки. – Последняя. У вас осталось что-нибудь?

– Коньяк на один глоток, – буркнула Аши, вытаскивая бутылку. – И два печенья. Как я их не заметила…

– У меня два сухаря, – пожала плечами Сакура и улыбнулась, вытащив сморщенную луковицу. – Смотри. Из Комнатки еще.

– Дожила же, – рассмеялся я, попытавшись ободрить девочек. Затем хмыкнул и, поднатужившись, дернул кольцо, открывая тушенку. – Налетайте.

– А ты? – спросила примара, запуская пальцы в банку и вытаскивая большой кусок мяса, облепленный жиром.

– Выпил кофе у Маккуро. С хлебом и маслом, – соврал я. Судя по взгляду Сакуры, она мне не поверила, но вытащив еще один кусок мяса, передала банку Аши.

– Сладкого бы чего-нибудь, – вздохнула сладкоежка Аши. Доев, она протянула пустую банку мне. – Спасибо, Молчун.

– Держи, – я порылся в карманах куртки и вытащил конфету-долгоиграйку. На лице девочки расцвела улыбка. Я же, пользуясь моментом, пока они не видят, провел пальцем по внутренностям банки, собирая налипший жир с редкими волокнами мяса. Такой себе перекус, но сгодится. Примара, покачав головой, протянула мне половину сухаря.

– Ешь, – тихо сказала она. – И не ври, что не голоден.

– Сложно соврать, – буркнул я, когда мой живот испустил голодное ворчание. Посолив кусочек, я засунул сухарь за щеку и поблагодарил Сакуру кивком. – Спасибо.

– По крайней мере, знаем куда идти, – прищурилась Аши, смотря на далекую искорку. Она поежилась, когда ветер влетел в наше укрытие и замолчала.

– Что было в твоем кошмаре? – спросила Сакура, когда мы согрелись припрятанным мной коньяком и, прижавшись друг к другу, позволили еще одну минутку отдыха. Вздохнув, я поднял с земли сухую веточку и прикусил её зубами, собираясь с мыслями.

– Все повторялось, – тихо ответил я. Аши задремала, и я не хотел её будить. – Я будто проживал один и тот же день раз за разом. А еще там была странная белая точка…

Сакура вздрогнула и посмотрела на меня с ужасом.

– У тебя тоже? – шепнула она, прижимаясь к моему плечу.

– Да. Она вспыхнула над городом и все начало гореть. Сначала растаял снег, оголив землю, потом пошла пузырями кожа… Но боли не было. Она пришла позже, – я замолчал, вспомнив, как корчился от этой боли, не в силах хоть что-то изменить.

– Я была в том городе, – Сакура задрожала и, обхватив колени руками, уткнулась в них подбородком. – Шла по тротуару, улыбалась людям… А потом вспышка и… Молчун, я видела, как плавится камень. Как люди тают, словно свечи. Там были дети. Они кричали. Я тоже кричала, но не слышала своего крика. Этот огонь, он был ослепляющим. Я чувствовала, как бежали по щекам слезы и испарялись, оставляя ожог. Я ничего не могла сделать. Ни убежать, ни закричать. А боль… Боль нарастала. А потом я услышала твой голос.

– Мой голос? – удивился я. Аши тоже затаила дыхание. Она проснулась, но не стала прерывать примару.

– Да, – улыбнулась Сакура. На её щеках вспыхнул румянец. – И почувствовала твою руку. Я стояла за твоей спиной. Лица не видела, но это точно был ты. А потом я провалилась во тьму. Было холодно, но я шла на звук твоего голоса…

– Я тоже слышала тебя, Молчун, – кивнула Аши, когда примара замолчала. Девочка заправила выбившийся пустой рукав в карман курточки и