им досталось в бою. Гуннар согласился. Он сошел с Тови на берег и направился следом за ним в лес. Они пришли к месту, где была навалена куча деревьев. Тови сказал, что под кучей клад. Они растащили деревья и нашли под ними золото и серебро, а также одежду и хорошее оружие. Они перенесли все это добро на корабль. Гуннар спросил у Тови, чего он хочет в награду.

– Я датчанин, – ответил Тови, – и хотел бы, чтобы ты доставил меня к моим родичам

Гуннар спросил, как он попал в восточные земли.

– Викинги взяли меня в плен, – ответил Тови, – и высадили на берег здесь, на Эйсюсле, и с тех пор я тут.

XXXI

Гуннар взял его с собой.

– А теперь направимся в северные земли, – сказал он Кольскеггу и Халльварду.

Те охотно согласились и сказали, чтобы он распоряжался. Гуннар отплыл, увозя с собой большое богатство. У него было теперь десять кораблей. Он поплыл в Данию, в Хейдабёр. Данией правил тогда конунг Харальд, сын Горма. Ему сказали, что Гуннару нет равных во всей Исландии. Конунг послал к нему своих людей и пригласил к себе. Гуннар не замедлил поехать к нему. Конунг принял его хорошо и посадил рядом с собой. Там Гуннар оставался полмесяца. Конунг забавлялся тем, что просил Гуннара состязаться в играх с его людьми, и никто не мог сравниться с ним.

Конунг сказал Гуннару:

– Я полагаю, что вряд ли сыщется равный тебе.

Конунг предложил Гуннару жениться и обещал ему большие почести, если бы тот пожелал остаться. Гуннар поблагодарил конунга за предложение и сказал:

– Я хотел бы сперва поехать в Исландию, чтобы повидаться с друзьями и родичами.

– Тогда ты к нам больше не вернешься, – говорит конунг.

– Это уж как судьбе будет угодно, государь, – говорит Гуннар.

Гуннар подарил конунгу хороший боевой корабль и много другого добра, а конунг подарил ему одежду со своего плеча, расшитые золотом рукавицы, повязку на лоб с золотой тесьмой и меховую шапку из Гардарики.

Гуннар поехал на север, в Хисинг. Эльвир встретил его с распростертыми объятиями. Гуннар вернул Эльвиру его корабли, сказав, что вся кладь на них – доля Эльвира в добыче. Эльвир принял подарок, похвалил его за щедрость и предложил погостить у него. Халльвард спросил Гуннара, не хочет ли он посетить ярла Хакона. Гуннар ответил, что на этот раз не прочь:

– Потому что, – добавил он, – теперь я уже не так зелен, как тогда.

Они снарядились в путь и выехали на север, в Трандхейм, к ярлу Хакону. Тот принял Гуннара хорошо и предложил остаться на зиму. Гуннар согласился и заслужил там общее уважение. На праздник середины зимы ярл подарил ему золотое запястье. Гуннару там полюбилась Бергльот, родственница ярла. Люди полагают, что ярл выдал бы ее за него, если бы Гуннар стал этого добиваться.

XXXII

Весной ярл спросил Гуннара, что он собирается делать дальше. Тот ответил, что хочет поехать в Исландию. Ярл сказал, что год был плохой и поэтому мало кораблей пойдет в море:

– Но все же, – продолжал он, – ты получишь столько муки и лесу, сколько пожелаешь.

Гуннар поблагодарил его, быстро снарядил свой корабль и вместе с Халльвардом и Кольскеггом отплыл в Исландию. В начале лета они прибыли туда и бросили якорь в Устье Орлиного Гнезда. Это было перед самым альтингом. Гуннар поехал с корабля домой, а людей оставил для разгрузки. Кольскегг поехал с ним. Дома все обрадовались их приезду. Гуннар и Кольскегг были приветливы со своими домочадцами, и держались по-прежнему просто.

Гуннар спросил, не в отъезде ли Ньяль. Ему ответили, что он у себя дома. Тогда он велел подать коня и поскакал с Кольскеггом на Бергторов Пригорок. Ньяль обрадовался их приезду и попросил остаться переночевать. Гуннар рассказал ему о своих странствиях, и Ньяль назвал его великим воином:

– Немало довелось тебе испытать, – добавил он, – но еще больше испытаний у тебя впереди, потому что многие станут тебе завидовать.

– Я хотел бы жить в мире со всеми, – говорит Гуннар.

– Многое с тобой случится, – говорит Ньяль, – и придется тебе все время защищаться.

– В таком случае, – говорит Гуннар, – важно, чтобы право было на моей стороне.

– Так оно и будет, – говорит Ньяль, – если только не придется тебе расплачиваться за чужие поступки.

Ньяль спросил Гуннара, собирается ли он на тинг. Гуннар ответил, что собирается, и спросил, поедет ли Ньяль. Тот ответил, что не поедет:

– И я хотел бы, – добавил он, – чтобы и ты не ездил.

Гуннар одарил Ньяля богатыми подарками и, поблагодарив его за заботы о своем хозяйстве, уехал домой.

Кольскегг стал склонять его к поездке на тинг. Он сказал:

– Там тебе прибавится славы, ибо много будет о тебе разговоров.

– Мне это не по душе, – сказал Гуннар. – Но я охотно повидаюсь с хорошими людьми.

Халльвард тоже бы там и предложил поехать на тинг вместе.

ХХХIII

И они все поехали на тинг. Они были так роскошно одеты, что не было равных им на тинге, и люди выбегали из каждой землянки, чтобы подивиться на них. Гуннар поселился в землянке людей Кривой Реки, своих родичей. Много народу приходило повидать Гуннара и узнать от него новости. Он был со всеми приветлив и весел и рассказывал им все, что они желали.

Случилось однажды, что, идя от Скалы Закона, Гуннар проходил мимо землянки людей с Мшистой Горы. Он увидел там нарядно одетых женщин, которые шли ему навстречу. Впереди шла женщина, которая была одета всех нарядней. Когда они встретились, она обратилась к нему с приветом. Он учтиво ответил и спросил, кто она такая. Она назвалась Халльгерд и сказала, что она дочь Хёскульда, сына Колля из Долин. Она без стеснения обратилась к нему и попросила рассказать о его странствиях, а он ответил, что не откажет в ее просьбе. Они уселись вдвоем и стали беседовать. На ней было красное платье, а на платье богатые украшения. Сверху на ней была пурпурная накидка, донизу отороченная кружевом. Волосы падали ей на грудь, и были они густые и красивые. Гуннар был в одеянии, подаренном ему конунгом Харальдом, сыном Горма. На руке у него было золотое запястье, подарок ярла Хакона. Они громко разговаривали долгое время. Наконец Гуннар спросил, замужем ли она. Она ответила, что нет.

– Да и немного найдется таких, кто бы посватался ко мне, – сказала она.

– Что ж, нет достойных тебя? – спросил он.

– Не в том дело, – сказала она. – Я бы не за