согласны ли они на сговор. Те ответили, что не возражают, и Халльгерд помолвила свою дочь. Тогда женщин рассадили по-новому: теперь Торхалла сидела между обеими невестами. Свадебный пир продолжался. А когда свадьба кончилась, Хёскульд и его люди поехали на запад, а люди с Кривой Реки – к своим дворам. Гуннар поднес многим подарки, и его за это хвалили. Халльгерд стала хозяйкой у него в доме. Она любила жить на широкую ногу и всем распоряжаться. Торгерд принялась за хозяйство у Каменистой Реки и стала домовитой хозяйкой.

XXXV

У Гуннара и Ньяля повелось, что каждую зиму один из друзей гостил у другого. И вот наступил черед Гуннара гостить у Ньяля, и Гуннар с Халльгерд поехали на Бергторов Пригорок. Хельги с женой в то время не было дома. Ньяль встретил Гуннара хорошо, и когда Гуннар с женой пробыли там некоторое время, вернулись домой Хельги с женой Торхаллой. Как-то раз Бергтора с Торхаллой подошли к женской скамье, и Бергтора сказала Халльгерд:

– Уступи-ка ей место!

Та ответила:

– И не подумаю. Не желаю сидеть в углу, словно старуха.

– В этом доме я распоряжаюсь, – сказала Бергтора.

И Торхалла заняла место на скамье.

Бергтора подошла к столу с водой для умыванья рук. Халльгерд взяла Бергтору за руку и сказала:

– Вы с Ньялем под стать друг другу: у тебя все ногти вросли, а он безбородый.

– Твоя правда, – сказала Бергтора. – Но никто из нас не попрекает этим другого. А вот у тебя муж Торвальд бородатый был, но ты велела убить его.

– Если ты, Гуннар, не отомстишь за эти слова, – сказала Халльгерд, – какой мне прок от того, что мой муж самый храбрый человек в Исландии.

Тот вскочил, вышел из-за стола и сказал:

– Я еду домой. Со своими домочадцами можешь браниться, но не в чужом доме. Ньяль мне делал только добро, и тебе не рассорить нас, словно малых детей.

И они собрались домой.

– Попомни мое слово, Бергтора, – сказала Халльгерд, – мы с тобой еще посчитаемся.

Бергтора сказала, что ей от этого лучше не станет. Гуннар не проронил при этом ни слова. Он поехал домой, в Конец Склона, и пробыл всю зиму дома. И вот наступает лето, и пора ехать на альтинг.

XXXVI

Гуннар собрался на тинг и, прежде чем выехать из дому, сказал Халльгерд:

– Веди себя мирно, пока меня нет дома, и не ссорься с моими друзьями.

– Ну их, твоих друзей! – ответила она.

Гуннар уехал на тинг. Он видел, что говорить с ней бесполезно. На тинг приехали также Ньяль и его сыновья.

Теперь надо рассказать о том, что тем временем происходило дома. У Ньяля с Гуннаром был общий лес на горе Красные Оползни. Они его не делили, и каждый, бывало, рубил там, сколько ему было нужно, и ни один не попрекал другого за порубку. У Халльгерд был надсмотрщик по имени Коль. Он давно жил у нее и был отъявленным злодеем. У Ньяля с Бергторой был работник по имени Сварт, которым они не могли нахвалиться. Бергтора сказала ему, чтобы он поехал на Красные Оползни и нарубил деревьев.

– А я пришлю людей, чтобы отвезли лес домой, – сказала она.

Тот сказал, что выполнит поручение. Он поехал на Красные Оползни и собирался пробыть там неделю. Между тем в Конец Склона пришли со стороны Лесной Реки нищие и рассказали, что Сварт на Красных Оползнях и нарубил там очень много лесу.

– Наверное, Бергтора замышляет совсем меня ограбить, – сказала Халльгерд. – Но я позабочусь о том, чтобы ему больше не пришлось рубить лес!

Мать Гуннара Раннвейг услышала это и сказала:

– Бывали у нас раньше хорошие хозяйки, но чтобы они замышляли убийство – такого еще не бывало.

Прошла ночь, и наутро Халльгерд завела разговор с Колем.

– Есть у меня для тебя работа, – сказала она и дала ему в руки оружие. – Поезжай-ка на Красные Оползни, там ты встретишь Сварта.

– И что мне с ним сделать? – спросил он.

– Такой злодей, а еще спрашиваешь! – сказала она. – Убей его.

– Ладно, – сказал он, – хоть и похоже, что мне придется поплатиться за это жизнью.

– Боишься? – сказала она. – И это после всего, что я для тебя сделала! Раз ты сомневаешься, придется мне, видно, обратиться к кому-нибудь другому.

Коль взял секиру и, сильно рассерженный, сел на одного из коней Гуннара и поехал к Лесной Реке. Там он спешился и стал ждать в лесу, пока люди не кончат убирать лес и Сварт не останется один. Затем Коль бросился на Сварта и сказал:

– Не один ты горазд рубить!

И, ударив его секирой по голове, убил наповал, а затем уехал домой и рассказал об убийстве Халльгерд. Она сказала:

– Я позабочусь, чтобы с тобой ничего не случилось.

– Это было бы хорошо, – сказал он, – однако совсем другое видел я во сне, перед тем как совершил убийство.

Вот поднялись люди в лес, нашли там Сварта зарубленным и унесли домой. Халльгерд послала к Гуннару на тинг человека рассказать об убийстве. Гуннар не стал бранить Халльгерд перед посланцем, и люди сперва не знали, доволен ли он вестью или нет. Немного погодя Гуннар встал и попросил своих людей пойти с ним. Они пошли к землянке Ньяля. Гуннар послал человека, чтобы он попросил Ньяля выйти. Ньяль тотчас же вышел, и они стали разговаривать.

Гуннар сказал:

– Я должен сообщить тебе об убийстве. Убит твой работник Сварт, а виновны в убийстве моя жена и мой надсмотрщик Коль.

Ньяль молчал, пока Гуннар не закончил рассказ. Затем Ньяль сказал:

– Не надо давать ей воли.

Гуннар сказал:

– Теперь рассуди нас, как сам сочтешь нужным.

Ньяль сказал:

– Нелегко тебе будет без конца расплачиваться за поступки Халльгерд. Ведь в другой раз дело может обернуться хуже, чем сейчас со мной, да и это дело еще не улажено. Надо подумать, как бы нам с тобой решить его по-дружески. Думаю, это нам удастся. Но все же это будет для тебя тяжелым испытанием.

Ньяль согласился рассудить дело и сказал:

– Я не хочу запрашивать с тебя лишнего. Уплати мне двенадцать эйриров серебра, но я ставлю условием нашего примирения, чтобы, если кто-нибудь из моего дома провинится, ты рассудил нас не строже.

Гуннар сполна выплатил деньги и затем поехал домой. Ньяль и его сыновья также вернулись домой с тинга. Увидев деньги, Бергтора сказала:

– В меру уплачено, но пусть ровно столько же будет уплачено за Коля, когда придет время.

Гуннар приехал домой с тинга и стал выговаривать