Огнегор подошел к девушке вплотную, приобнял за тонкую талию…

– Эгей, – та оттолкнула его, сверкая глазами, – а ну не лапать! Не твои уже прелести, упустил, так что руки не тяни!

– Успокойся, ягодка, – засмеялся колдун. – И в мыслях не было. Но вихрем полетим, мне тебя прижать к себе надо, коли хочешь со мной в село свое попасть. Как оно называется, к слову? В каком поселении такие умницы-красавицы встречаются?

Дуня было строго нахмурилась, но не выдержала – заулыбалась.

– Шестовица.

– Ага, – кивнул батюшка, – знаю. На Ретивке стоит, верно?

– Точно. Поехали! Прощай, бедачок!

На месте Дуни и Огнегора вдруг возник кружащийся облачный столб с проблесками огня, и спустя мгновение вихрь вылетел из покоев на террасу, а оттуда – ввысь, в светлеющее утреннее небо.

Шутик выбрался в центр залы и огляделся.

– Не бейдак я, – расстроенно произнес он и чихнул.

* * *

Вконец уничтоженный Пыря пристроился возле стула хозяина, поджидать батюшку Огнегора. Уж коли решит в пыль превратить, так лучше сразу, тут, чем в подземельях, на глазах у кузутиков и других шутиков… на глазах Линялы. Призрак шапки с огненной опушкой отодвинулся в немыслимые дали.

Колдун появился уже утром, когда солнце высоко поднялось над окоемом. Прилетел по своему обыкновению в виде вихря, вернулся в истинное обличье, неспешно приблизился к Пыре, который, съежившись, обнимал ножку стула. Колдун присел, мельком глянул вниз на несчастного служку и усмехнулся:

– Все, хвала Тьме, избавились мы от этого «счастья». Напомни мне в следующий раз Шестовицу за сто верст объезжать… Но въезд в деревню я ей пышный устроил, недурно вышло! Теперь несколько поколений будут передавать из уст в уста о тройке златогривой с бубенцами, не говоря уж о богатых дарах красавице Дуне. Все девки окрестные обзавидуются.

Пыря робко улыбнулся и потер мохнатые плечи:

– Мойя вина, байтюшка!

Колдун кивнул:

– Это так. Не стоит дела сердечные шутикам поручать. Думал, что с любой справлюсь, не впервой. И на́ тебе. Вот всем хороша девка, кабы рта не раскрывала. Красавица, кровь сильна, а дура дурой, да еще и алчная. Такую ломать замучаешься, а просто как роженицу использовать – разве что язык отрезать.

– А что ж не уйбил?..

– Да что за честь, руки об нее марать? – поморщился хозяин. – Убивать надо по делу. Ничего, обеднеть я не обеднел, зато развлекся на славу. Да и вреда людям эта дура принесет куда больше живая, Тьма бы одобрила. У меня, помнится, лет двести тому назад было такое, еле откупился. Эта хоть согласилась золотом взять, а той пришлось несколько секретов своих раскрыть, умна была, стерва.

– По вийду кйясивая… И свейтилась…

Огнегор поднялся и потянулся, разминая хрустнувшие суставы.

– Это да, крови Первых в ней достаточно, могло бы и получиться… Жаль. Ладно, ступай. Останешься моим доверенным слугой, надо будет – позову. А невестой новой сам займусь, когда время сыщется.

– Век добйоты твоей не забуду, байтюшка!

– Ступай!

– Сойздан слуйжить! – выкрикнул счастливый Пыря, подхватил ступку с хапунским мешком и прихрамывая побежал прочь.

Выдохнул, только когда проковылял через три зала и пять коридоров. Надо же! Видать, действительно удача ему улыбается. Дело-то провалил, а его не только не развоплотили, но и доверенным слугой оставили! А там, глядишь, и заветная шапка с огненной опушкой впереди ждет…

Эх, а хорошо-то как все сложилось!..

Поставить в Фомкиных горках путевой камень никто не удосужился, только Алеша и сам знал, из каких дорог выбирать: нужно было или возвращаться на заставу, возможно, через Светлые Ручьи, или продолжать искать пресловутое «то, не знаю что».

Вопросов и загадок по-прежнему оставалось в избытке. Хозяева подбитого у тракта мурина и безногой тварешки в здешних пещерах прятались вряд ли. Как и разбойники, чей атаман благополучно сбежал на ждавшей неподалеку от места схватки лошади. Выслеживать душегуба по здешним лесам было делом заставной дружины, о чем Несмеяна и заявила, а Стоян с ней согласился. В Китеже дела охотничьи с княжьими не мешают, разве что те… сами путаются. Затесавшиеся в разношерстную ватагу волколачий шаман, переворотень и чудин давали отличный повод отправиться на розыск злонравов, а вопли Лукьяна про прикормленную купцами нечисть отсылали в осенние холмы. В холмах нашлось много чего, толку-то!

«В деревню поехали, – посоветовал будто подслушавший хозяйские мысли Буланко, – к Алене. Ты сласти обещал, когда мои брал».

– Обещанного три года ждут, – буркнул богатырь, оглядывая из-под руки серовато-золотые полуденные дали.

Съездить в Светлые Ручьи и впрямь не мешало, не зря же он Алене подарочек подыскал, да и про Лукьяна рассказать надо, пусть хоть оплачут по обряду. С другой стороны, Лукоморье важней, а значит, надо гнать к Стояну, за новостями. Может, Огнегор и не знает, где заветное яроместо, а ну как наобум ткнется, да и случайно угадает? Даром, что ли, худы да бедаки в этих местах туда-сюда шастают? Если дело примет такой оборот, придется встречать колдуна с его войском с тем, что есть. Воевод, обоих, пусть Меченый на кривой козе объезжает, а вот ратников-то отбирать ему. С теми, кто дрался с разбойниками, ясно, но их слишком мало.

«Куда едем?»

– Вперед, но шагом. Мне подумать надо.

Гривастый насмешливо фыркнул и зашагал широкой солнечной лощиной, в конце которой виднелся похожий на северный круглый шлем холм, оседланный толстым мертвым деревом. Если на него влезть, справа, сколько глаз хватит, увидишь все те же потихоньку повышающиеся холмы, зато слева блеснет Лихоборка, а за ней протянутся до самого окоема древние леса Тригорской пущи. Речным берегом до заставы ближе, чем холмами да рощами, но то до заставы…

Алеше надоело находить не то, за чем шел, даже если все оборачивалось к лучшему. Взявший след Охотник не отступит, а богатырских привычек так просто не избыть, вот мысли по кругу и возвращались к схватке с непонятной ватагой. Просто так оставить это дело Алеша не мог. Про пещеры Лукьян наврал, не было там ни разбойников, ни тех, кто якобы с торгашами спелся, но, покружив вокруг места засады, какой-никакой след да отыщется, пусть времени прошло и немало.

Что не его это дело, китежанин понимал, как и то, что и без разбойников сейчас дел невпроворот, только бывает долг… и долг. Тот, что с тебя люди требуют, – и другой, который знаешь за собой лишь ты, и поди-разбери, который сейчас важнее. А разбирать надо, причем самому. Один раз в твоей ночи чужой костер уже вспыхнул, еще раз вряд ли так повезет. И ведь бродяга Громослав вроде ничего не объяснял и не навязывал, только богатырь отчего-то всё сразу уразумел. Зато, когда за дело брались непрошеные советчики, Алеша не то чтобы не понимал, делал по-своему. И хорошо, если при этом клочки по закоулочкам не летели… на Тригорской заставе могут и полететь, Несмеяна – девка с норовом…