и сама государева коляска (хванок)[1551] оказалась в опасности? [Разве] верность долгу и почитание [традиций династии] Чжоу (т.е. верность союзу с Силла) могут быть похожи на дела узурпаторов — [луского] Хуань[-гуна] и [цзиньского] Вэнь[-гуна]?[1552] А заговоры против [династии] Хань, поднятые при удобном случае, видны на примере коварства [Ван] Мана и [Дун] Чжо[1553]. А то, что Вы унизили, назвав своим сыном, государя, который заслуживает почтения самим своим положением, нарушило порядок, различающий благородное и презренное (высшее и низшее). Поэтому в Силла знать и простолюдины (высшие и низшие) равно обеспокоены тем, как восстановить основные устои (букв.: алтари-саджик) в государстве, не имея преданного и верного главного советника государя.

/[Что касается меня], я не таю в своем сердце зла и страстно стремлюсь почитать государя, помочь ему в делах управления, избавить от бед /1500/ государство. Ты[1554] же ради самой ничтожной выгоды пренебрегаешь щедрыми дарами Неба и Земли. [Ты] люто убил государя [Силла], предал огню дворец, изрубил на куски сановников, убивал и грабил как знатных, так и [простых] людей, схватил знатных дам и посадил [к себе] в повозку, набил возы награбленными драгоценностями. Злодействами ты превзошел Цзе и Чжоу[1555], а жестокостью — пожирающего [свою же] мать хищника. Мое возмущение этим достигло такого предела, что может потрясти Небо, а моя преданность так глубока, что достигнет солнца. Я поклялся, что буду преследовать [убийц] беспощадно, словно орел или ястреб, и усердно (неотступно), словно лошадь или [верная] собака. Уже дважды ива и зельква поменяли [листву], с тех пор как [я] снова был [вынужден] поднять оружие. В боях на суше [я], подобно грому, наносил молниеносные удары, а на море разил, как тигр, вознесшийся драконом. Каждое [мое] движение было победоносным, [каждый] удар бил без промаха.

/Преследуя Юн Бина на морском побережье, мы захватили горы доспехов, а когда у [своей] крепости[1556] был схвачен Чху Джо[1557], все поле было покрыто трупами павших. Когда поднялся мятеж в округе Йонсан[1558] был [схвачен] и казнен перед войсками Киль Хван[1559], под крепостью Марисон[1560] Су О был обезглавлен под знаменем командующего. В день падения крепости Имджонсон[1561] был убит Хён Джок и еще несколько сотен человек[1562], в бою в Чхонджу[1563] поплатился головой Чиксим и еще несколько (четыре-пять) мятежников, а в Тонсу[1564] [мятежники] бежали, едва завидев мои /1501/ стяги. В Кёнсане[1565] [люди] сдались, ”держа во рту яшму” (символ капитуляции), на юге мне подчинился Канджу[1566], а на западе — *Набу[1567]. Если таковы результаты моих наступательных действий, то долго ли до полного занятия [всей страны]? Клянусь подавить смуту и очистить Поднебесную подобно Чжан Эру, который в лагере на реке Чжишуй[1568] смыл [с себя] позор многочисленных поражений, и ханьскому вану[1569], который добился победы одним сражением на берегах реки Уцзян[1570]. Если кому Небо помогает, то ясно, куда ведет его судьба.

/К тому же добродетели Его величества государя Уюэ настолько обширны, что простираются [вплоть] до дальних пределов [Поднебесной], а доброта его столь глубока, что в заботе о ничтожной стране он направил из Запретного дворца указ, увещевающий прекратить смуту в [стране] Зеленых холмов (образное название Кореи). Получив столь поучительные указания, можно ли осмелиться не подчиниться им? Если же Вы, покорно приняв высочайшее повеление, отбросите свои злонамеренные помыслы, то не только [достойно] ответите на великие милости старшего государства (сюзерена), но и соедините прерванные нити [правителей] Восточного Приморья, однако если [Вы] не исправите допущенные ошибки, то позднее раскаяние [Вам] не поможет”[1571].

/[В том же году], в пятом месяце лета, войска [Кён] Хвона внезапно атаковали Канджу. [В боях] погибло более трехсот человек, а сам правитель (чангун) области Юмин сдался. Осенью, в восьмом месяце, [Кён] Хвон приказал военачальнику Кванхыну построить крепость в Янсане[1572], /1502/ поэтому Тхэджо повелел командующему крепости Мёнджисон Ван Чхуну взять войска и атаковать [Кванхына], и тот отступил и удерживал крепость Тэясон. Зимой, в одиннадцатом месяце, [Кён] Хвон, отобрав лучшие войска, штурмом взял крепость Пугоксон[1573]. Более тысячи защитников погибло в бою, а военачальники Ян Джи и Мён Сик и другие[1574] сдались в плен.

/В седьмом месяце осени четвертого года [Тянь-чэн] (929 г.) [Кён] Хвон с пятью тысячами латников взял Ыйсонбу. Начальник крепости (сонджу чангун) Хон Суль был убит в бою. Оплакивая его, Тхэджо горестно сказал: “Я [как будто] потерял обе руки!” [Кён] Хвон, собрав большое войско, сосредоточил его под горой Пёнсан в округе Кочхан[1575] и вступил в бой с [войсками] Тхэджо, но победить не смог. [В этом бою] полегло около восьми тысяч человек[1576]. На следующий день [Кён] Хвон собрал оставшихся солдат, напал и взял крепость области Сунджу. Правитель области Сунджу Вонбон не смог оказать сопротивления и под покровом ночи бежал, бросив крепость[1577]. [Кён] Хвон, захватив [много] пленных, отправил их в Чонджу. Учитывая прежние заслуги, Тхэджо простил Вонбона, но понизил статус Сунджу, переведя его в разряд уездных городов, и назвал уездом Хаджи.

/На третий год эры Чан-син (932 г.) вассал [Кён] Хвона Конджик, отличавшийся храбростью и умом, перешел на сторону Тхэджо, а [Кён] Хвон [в отместку] схватил двух /1503/ сыновей и дочь Конджика и пережег им связки (жилы) ног. Осенью, в девятом месяце, [Кён] Хвон направил во главе морских сил ильчхинхана Сангви для вторжения в бассейн реки Усанган в Корё, где в течение трех дней они сожгли сто кораблей, принадлежавших областям Йомджу, Пэкчу и Чонджу, захватили и увели триста голов лошадей, которые паслись на острове Чосандо.

/В первый месяц весны первого года эры Цин-тай (934 г.) [Кён] Хвон, узнав о том, что Тхэджо остановился в Унджу[1578], сразу же послал [туда] пять тысяч латников, но еще раньше туда прибыл корёский генерал [Юн] Гымпхиль, который, не успев еще укрепиться лагерем, бросил в атаку несколько тысяч отборных всадников, убил или захватил в плен более трех тысяч человек. Когда весть об этом распространилась [по стране], более двадцати крепостей к северу от области Унджин отдались под власть Тхэджо. Служившие у [Кён] Хвона гадатель Чонхун, лекарь Хунгём, храбрые полководцы Сандаль и Чхве Пхиль и другие [тоже] отдались под власть Тхэджо.

/У Кён Хвона было много жен [и наложниц], и сыновей у него было