— Еще нет. Но если ты и дальше будешь хамить, то переступлю, — все больше сердился между тем парень.

— Не советую, — порекомендовала девушка. Парень явно ждал ответных угроз, но девушка спокойно продолжила нажимать кнопочки.

Парень схватил ее за руку. Электронная книжка, съехав на край стола, чуть было не упала на пол.

В сумочку девушки, стоявшей возле стойки, тем временем перекочевал какой-то сверток. Стояла рыжеволосая так, что со стороны зала эта процедура осталась практически незамеченной. Только парень, сочувствующе наблюдавший за попытками своего товарища познакомиться с надменной красавицей, обратил внимание на быстрое движение рук, но вновь повернулся в сторону соседнего столика.

Красивая брюнетка спокойно посмотрела сквозь дымчатые очки в глаза парня и попросила:

— Отпусти, мне больно.

Он медленно разжал пальцы.

— Где и когда?

— Идем, прямо сейчас. Есть куда? — неожиданно сдалась красавица.

Зрительный зал замер.

— Сейчас я не могу, дела. Как насчет вечера?

— На Тверской, возле главпочтамта, в девять.

— Заметано. А это будет гарантией нашей встречи, — сказал парень, пряча электронную книжку в боковой карман. — Придешь — получишь и ее, и море удовольствия. Не придешь — я тебя по твоим знакомым вычислю. И в следующий раз наш разговор будет другим.

— Более задушевным, да?

— Или менее. От тебя зависит, цыпочка!

— Заметано! — хмыкнула брюнетка. — Не потеряй книжицу. Она семьдесят баксов стоит.

— Ты, главное, приходи.

— Презервативы сам купишь или мне побеспокоиться? — громко спросила девушка, вставая.

— Нет проблем, — оскалился парень. — На любой вкус и цвет!

Девушка, сопровождаемая семью алчущими взглядами, вышла, не допив кофе и оставив на столике пачку сигарет. Пристававший к ней парень забрал сигареты и пересел к дружкам.

— Никакого шухера не было?

— Нет. Только одна чувиха приходила, о чем-то базарила с Дюймовочкой.

— Только базарила?

— Еще вроде что-то купила. Ей сдачу давали.

— Бляха муха! Это была посыльная от них! — взглянув на часы, взвился парень. — Пошли!

Парни выскочили из кафе.

Поблизости никого не было.

— Она только что вышла и не могла уйти далеко! В чем она была одета?

— Джинсы, кожаная куртка… Волосы рыжие, до плеч, под Пугачиху.

— Ищите, падлы! Ноги повыдергиваю!

— Не фиг было бабцов снимать во время работы, — хмуро бросил парень, злорадно наблюдавший за мини-спектаклем пять минут назад.

— Не суй хрен не в свой чай, — выматерился старший.

— Странно, что они исчезли обе, — заподозрил неладное сочувствовавший. — Твоя тем более не могла далеко уйти, только что вышла.

Старший достал записную книжку, судорожно включил.

Книжка была почти пуста. Только в разделе «телефоны» были два номера, которые братва и так знала наизусть: «Милиция» и «Районное управление по борьбе с организованной преступностью».

Парень с размаху шарахнул книжкой об асфальт.

— Гады! Кинули, как новорожденного лоха!

— Лучше бы ты ее продал, за сорок баксов, — огорчился сочувствовавший. — Хоть что-то за сегодня заработали бы.

— Да пошел ты! — петушиным тембром крикнул старший, топча обломки.

Едва Влада впрыгнула в «гольф», который Стас поставил прямо перед входом в бар-закусочную, машина рванула с места.

— Посмотри, увязались они за нами или нет, — попросил Стас.

— Не увяжутся. Я чисто сработала, — похвалилась она. — Еще минут пять будут сидеть, пока в книжку не заглянут.

Стас повернул за угол и только после этого успокоился.

— Ну, тогда посчитай наши деньги.

Влада приняла у него тощий сверточек, развернула, пролистнула купюры.

— Полпачки, пять штук.

— Как и обещал, гад! Кинул нас на пять косых!

— Думаешь, мы только этим отделаемся?

— Думаю, да. Нас должны были проучить те трое, которых ты оставила с носом, то есть с твоей старой электронной книжкой, и отобрать деньги. Но второй раз Кукловод, я уверен, нас подставлять не станет.

— Ты в самом деле расстроился из-за денег?

— Ни капельки. Это я так, для проформы.

— Тогда зачем ты меня послал в эту закусочную? А если бы меня там избили? Деньги тебе были не очень-то нужны — тогда из-за чего я рисковала?! — разозлилась Влада.

— Сейчас объясню… Вот только этот перекресток проеду… А ты пока посчитай до десяти.

— Я сейчас… не знаю, что с тобой сделаю! Оправдывайся немедленно!

— Оправдываюсь: те люди, с которыми мы имеем дело, уважают только силу и наглость, которую они путают с храбростью. А мы с тобой действовали предельно нагло. Кукловод не может не оценить этого и будет нас немножечко больше бояться. А значит, мы сможем чувствовать себя немножечко спокойнее.

— Думаешь, он боится нас?

— Нет. Но побаивается — стопроцентно! А с сегодняшнего дня будет почти бояться. Вот ради этого ты и рисковала.

— У тебя на все есть оправдание.

— А кто минуту назад потребовал, чтобы я немедленно оправдался?

— Мало ли что было целую минуту назад!

— Кроме того, Кукловод боится не только нас, но и за нас тоже.

— Не понял? — удивилась Влада. — Гуманный Карабас боится за двух молокососов?

— Ну, тогда скажем так: беспокоится. Примерно так же, как беспокоится за свой шестисотый «мерседес» или особняк где-нибудь на Багамах. И даже не так: как за свой любимый пистолет, к которому привык и который было бы жалко потерять. Слишком много средств затратил он на нашу подготовку, мы для него — все равно что меч-кладенец, с которым без боязни можно выходить против любого великана.

— Тогда зачем он нас подставил? Сегодня?

— Даже меч-кладенец иногда нужно точить. Это больно, но зато меч не забудет, кто его хозяин, и не обратит клинок вспять.

— По-моему, ты перемудрил. Кукловод прост, как собачий тренер. Обучил пару шавок, натаскал их перегрызать горло соперникам — и фаскает их на всех, кто не угоден. Прибьют этих шавок — натаскает других.

— Даже шавок своих любой хозяин немножко ценит и немножко любит. Кроме того, мне больше нравится быть мечом, чем шавкой.

— Прямым и простым, как шпала.