– Да, ваша честь, – дрожащим голосом пролепетала миссис Хорнби, после чего лист возвратили судье, и тот стал читать его, попутно что-то выискивая в своих заметках.

– Данный документ будет приобщен к делу, – строго объявил судья, приподнимаясь с места. – Перед нами явная попытка составителя повлиять на свидетельницу в своих интересах. Продолжайте, мистер Энсти.

Миссис Хорнби наконец отпустили; еле передвигая ноги от усталости и дрожа от перенесенных испытаний, она пересекла зал и с тяжелыми вздохами уселась на скамью, в то время как пристав провозгласил:

– Джон Ивлин Торндайк!

– Господи! – воскликнула Джульет, театрально стискивая руки. – Спасет ли он Рубена? Как вы думаете? – спросила она меня.

– Вот господин Полтон в этом не сомневается, – ответил я, взглянув на верного помощника Торндайка, который, держа в руках какую-то коробку и ящик с микроскопом, смотрел на своего хозяина с неподдельным восхищением. – У Полтона больше веры, чем у вас, мисс Гибсон.

– Ну, простите меня за мое неверие, – сухо ответила Джульет. – Я так понимаю, скоро мы узнаем самое худшее.

– Худшее или лучшее – не суть важно. Мы поймем, в чем состоит настоящая защита.

– Господи, сделай так, чтобы это была лучшая защита! – вполголоса произнесла она, и я, человек нерелигиозный, пробормотал: «Аминь!»

Торндайк спокойно поднялся на свидетельское место, и я посмотрел на него с невыразимым удивлением, вдруг осознав, что никогда раньше не придавал особого значения тому, какое впечатление способен произвести на публику внешний облик моего друга. Я, безусловно, отмечал его обаяние, силу духа, глубокий и в то же время гибкий ум, привлекательность и шарм, но ни разу не задумывался над тем, что теперь, на суде, поразило меня более всего: Торндайк был очень красивым мужчиной – пожалуй, самым импозантным из всех, с кем мне доводилось общаться. Его приятное свежее лицо и элегантный наряд: ниспадающая мантия, скромный аккуратный парик – тотчас же заворожили зал. Судья в своем ярко-алом одеянии, с золотой цепью на шее выглядел по сравнению с Торндайком каким-то разряженным шутом, а присяжные в своей серой массе вообще не шли с моим другом ни в какое сравнение и казались существами, стоявшими на низшей ступени эволюции. В чем заключался магнетизм Торндайка, я тогда не смог бы объяснить: вероятно, в том, что он был высок, статен, держался прямо и с достоинством, либо в его внутренней силе и выдержанности, либо в чертах его лица, напоминавших своим благородством античную маску из мрамора цвета слоновой кости. Да, пожалуй, именно его лицо, разительно отличавшееся от банальных лукавых физиономий, мелькавших в хороводе житейской суеты, так выделяло его среди всех.

– Где вы служите, доктор Торндайк? – спросил Энсти.

– Преподаю в колледже при больнице Святой Маргариты судебную медицину и токсикологию.

– Имеете опыт в медико-юридических исследованиях?

– Да, я занимаюсь исключительно такого рода работой.

– Вы слышали показания свидетелей относительно двух капель крови, обнаруженных в сейфе?

– Разумеется.

– Каково ваше мнение о состоянии крови?

– Нет сомнений в том, что ее искусственно обработали, – вероятно, посредством дефибринации.

– Вы делаете такой вывод, исходя из особенностей отпечатка большого пальца, найденного на листе в сейфе?

– Верно.

– Вы раньше исследовали отпечатки пальцев?

– У меня немалая практика по этой части.

– Будьте добры взглянуть сюда. – Энсти взял у пристава листок из записной книжки и протянул его Торндайку: – Вы видели эту бумагу раньше?

– Да, в Скотланд-Ярде. Полицейские чиновники предоставили мне все возможности для тщательного изучения этого листа, и с их разрешения я сделал несколько фотоснимков.

– Согласны ли вы с предыдущими свидетелями – экспертами Скотланд-Ярда, – присягнувшими в том, что этот след – отпечаток левого большого пальца подсудимого Рубена Хорнби?

– Не согласен. Это не отпечаток большого пальца Рубена Хорнби.

– Значит, это оттиск пальца другого неизвестного нам субъекта?

– Нет. Данный отпечаток сделан не пальцем человека.

В зале повисла тишина. Судья сначала застыл, как соляной столб, не донеся перо до чернильницы, а потом уставился на Торндайка, слегка приоткрыв рот. Синглтон и Нэш, приподняв брови, переглянулись, сэр Гектор пожал плечами и скривил рот.

– Каким же образом, по-вашему, оставлен след? – продолжал Энсти.

– Посредством штемпеля: из каучука или, что более вероятно, из хромированного желатина.

Полтон, который и так долго сдерживал свои эмоции, привстал над скамьей, звонко хлопнул себя по лбу и рассмеялся. Взгляды всех присутствующих, включая судью, мгновенно обратились на него.

– Прекратить шум! – потребовал судья, стукнув молотком и метнув в сторону испуганного нарушителя тишины испепеляющий взгляд. – Еще раз такое повторится, я буду удалять из зала всех, кто мешает работе суда.

– Итак, доктор Торндайк, – возобновил допрос Энсти, – вы полагаете, что отпечаток пальца, принадлежность которого подсудимому Рубену Хорнби подтверждена свидетелями-экспертами под присягой, – подделка?

– Да, это так.

– Но разве можно сфальсифицировать отпечаток пальца?

– Я бы сказал, довольно несложно.

– Так же, как подделать подпись?

– Легче и безопаснее. Подпись пером вынуждает к тому, чтобы и подделку выполняли пером, а такой процесс требует специфических навыков, но даже и при их наличии не позволяет создать абсолютное факсимиле. Отпечаток же пальца – это штампованный оттиск, коснуться чего-либо пальцем – значит поставить штамп, и необходимо лишь добиться отпечатка, идентичного по характеру с касанием пальца, чтобы произвести оттиск, который будет точным факсимиле, во всех отношениях тождественным оригиналу.

– Имеется ли способ выявить разницу между фальшивым отпечатком и настоящим?

– В том-то и дело, что ее не существует.

– Вы только что вполне определенно заявили: оттиск большого пальца на этом листе – подделка. Если фальшивый отпечаток не отличим от оригинала, на чем зиждется ваша уверенность, что этот конкретный оттиск – имитация?

– Не исключено, что имитатор (назовем его так) по небрежности или другим причинам иногда терпит неудачу в производстве абсолютного факсимиле, и тогда установление разницы между оригиналом и подделкой становится возможным. Мы столкнулись именно с таким случаем. Подделанный отпечаток не является абсолютным факсимиле подлинника – различие есть. Вдобавок сама бумага свидетельствует о том, что оттиск пальца ненастоящий.

– Доктор Торндайк, объясните, пожалуйста, суду, не вдаваясь в сложные технические детали, как на практике можно изготовить упомянутый вами штемпель.