— Да.

— Ничего. Но я помню, что Нильс Вент позвонил мне после убийства и рассказал, что этот журналист был у них в офисе в Киншасе с очень критичным репортажем об африканском проекте «МВМ» и попросил дать комментарий.

— Он получил его?

— Магнуссон с Вентом обещали дать комментарий на следующее утро, но журналист так и не появился.

— Его убили.

— По всей видимости. — Гранден покосился на магнитофон.

— Вент еще что-нибудь говорил?

— Он вдруг сам заявил, что этот репортаж во многом правдив, что он устал от методов Магнуссона и хочет уйти.

— Из «МВМ»?

— Да. Он собирался покинуть компанию и исчезнуть. «Уйти под землю», как он говорил. Хотя сначала он хотел гарантировать себе жизнь.

Мужчина показал на проигрыватель:

— Он спрятал диктофон и заставил Магнуссона признаться в заказе убийства.

— Вероятно.

Гранден умолчал о еще одном разговоре с Бертилем Магнуссоном, на следующий день. Тогда он рассказал об исчезновении Вента, и вместе с ним — почти двух миллионов долларов со счета «для непредусмотренных нужд». Счет этот, о чем знал Гранден, был скрыт от ревизоров и использовался для приобретения услуг не очень щепетильных людей в случае возникновения проблем. А с Яном Нюстремом, безусловно, возникла проблема.

— От кого вы получили запись? — спросил Эрик.

— От Метте Ольсетер из управления. Наверняка она узнала о вашей возмущенной записи в «Твиттере» сегодня и решила дать нам возможность прослушать вот это и поговорить с вами раньше, чем это окажется в СМИ.

Гранден кивнул. Он обвел группу взглядом, медленно, и снова никто не взглянул на него. В конце концов Эрик встал и посмотрел вокруг.

— Теперь я здесь лишний?

Он уже знал ответ.

О высоком посту в Европе Гранден мог забыть, запачканный близким сотрудничеством с Бертилем Магнуссоном. Как лично, так и официально. К тому же он сидел в правлении «МВМ» в то время, когда было заказано убийство.

Эрик широкими шагами покинул правительственное здание и пошел в район Старого города. Он знал, что его политическая карьера превратилась в руины. Скоро начнется травля. Травля того, кто так долго жил, задрав хвост и строча высокомерные посты в «Твиттере». Они освежуют его живьем, Эрик знал это.

Он бесцельно бродил по узким переулкам. Теплый ветер поднимал его тонкие светлые волосы. Одетый в синий, с иголочки, костюм, Гранден шел, сгорбившись, один, словно привидение. Исторические здания склонялись над высоким худым телом.

Больше в «Твиттере» он писать не будет.

Внезапно Гранден очутился у салона на Щепмангатане, где его принимал собственный парикмахер. Он вошел в зал и кивнул на стул, где мастер покрывал гелем темные волосы дремлющего мужчины.

— Привет, Эрик! У тебя небось, как всегда, нет времени? — спросил парикмахер.

— Нет, я просто хотел взять бритву; у меня тут на шее появилось несколько волосков, которые нужно убрать.

— Конечно… бери вот эту.

Парикмахер показал на маленькую стеклянную полку, где лежала старинная опасная бритва с бакелитовой ручкой. Гранден взял бритву и направился в туалет в глубине салона. Он запер дверь.

Один за всех.

* * *

Метте вошла в помещение последней и окинула взглядом группу. Все были на месте, крайне сосредоточенны. Ночное самоубийство стало в некоторой степени холодным душем.

Ольсетер взяла бразды правления в свои руки.

— Предлагаю рассмотреть все с самого начала. Тезисы и гипотезы.

Она встала в передней части комнаты, у доски. Там висели фальшивое письмо Аделиты Венту, рядом с ним — его собственное «объяснительное письмо» из Маль-Паиса. Прямо под ними было прикреплено фото Вента и Аделиты, которое Аббас забрал из бара в Санта-Терезе.

— Если начать с записанного разговора восемьдесят четвертого года, то в нем Бертиль Магнуссон признает, что он заказал убийство журналиста Яна Нюстрема, — сказала Метте. — Поскольку Магнуссон мертв, можем пока оставить эту линию, она еще встретится в другом контексте. Зато мы знаем, что Нильс Вент покинул Киншасу сразу после убийства и исчез. Его бывшая сожительница заявила об исчезновении в полицию неделю спустя.

— Он отправился напрямую в Коста-Рику?

— Нет, сначала поехал в Мексику, в Плайя-дель-Кармен, где познакомился с Аделитой Риверой. У нас нет точных данных, когда он появился в Маль-Паис, но мы знаем, что он находился там в восемьдесят седьмом.

— В тот же год, когда Аделита Ривера поехала из Коста-Рики на Нордкостер, — подключилась Лиза Хедквист.

— Да.

— Чтобы забрать деньги, спрятанные Вентом у себя на даче.

— Почему он не забрал их сам?

— Этого мы не знаем, — ответила Метте. — В письме он пишет, что не мог.

— Возможно, это было связано с Магнуссоном. Вент мог его бояться.

— Да.

— Откуда взялись деньги? — спросил Буссе.

— Тоже неизвестно.

— Может, это деньги, которые он выкрал из их компании, перед тем как сбежать?

— Может быть, — согласилась Метте.

— А все годы до его появления здесь он оставался там? В Маль-Паисе?

— Очень вероятно. По словам Уве Гардмана, он работал гидом в местном заповеднике.

— И думал, что эта Аделита Ривера кинула его с деньгами?

— Есть вероятность. Он же получил от нее фальшивое письмо, в котором она резко прерывала с ним отношения, письмо, написанное кем-то из убийц Риверы на Нордкостере в восемьдесят седьмом. Скорее всего, его написали для того, чтобы Вент не стал копать, почему она не вернулась.

— Довольно хладнокровно со стороны убийц, — сказал Буссе.

— Да. Но тут три недели назад в Маль-Паисе появляется Гардман и рассказывает об убийстве, которому стал свидетелем в детстве. С помощью Интернета Вент понимает, что жертвой была Аделита Ривера, и отправляется в Швецию.

— И вот мы оказываемся в настоящем.

— Точно. Здесь у нас уже есть довольно ясная картина перемещений Вента. Мы знаем, что денег на Нордкостере он не нашел, знаем, что с собой у него была запись разговора восемьдесят четвертого года в Киншасе, и можем предполагать, что он ставил Бертилю отрывки из записи во время тех коротких звонков, о которых нам известно.

— Вопрос в том, чего добивался Вент.

— Может это быть связано с убийством Риверы?

— Он думал, что Магнуссон в нем замешан?

— Да.

— Можем проверить с помощью вот этого? — Лиза Хедквист указала на доску, на старый конверт. — Письмо подписано именем «Аделита» и написано спустя пять дней после ее убийства, не так ли?