– И еще остаться в живых! – пробурчал Яр.

Вдруг судно накренилось, выходя из бухты, и толстенький Пелопс шаром покатился к другому борту.

– Эй, парень! – заорал он. – Палка, которую ты держишь, называется «руль»! Так рули! Не то я у вас весь корабль разнесу похуже вулкана!

В этот момент Яр понял, как он рад, что друг плывет вместе с ним. С Пелопсом даже страшное превращается в смешное.

– Ты должна уехать! – говорила Мине Климена.

Они сидели на террасе в ее покоях и никак не могли прийти к согласию. Наконец жрица кивнула на величественные колонны дворца, тревожно застывшие под почерневшим небом.

– Пойми, все это исчезнет, Мина. Все, что мы создали, разрушится, красота превратится в руины. Наше царство погибнет. Придут варварство, кровь, жестокость. Чужой агрессивный мир. Когда еще сквозь него прорастет красота!

– И когда? – требовательно спросила Мина. Ей не хотелось долго ждать.

Климена усмехнулась.

– Может, через тысячу лет! Ты сама видела, что тебе показала богиня. Через час отходит корабль в Афины. Я договорилась, они возьмут тебя с собой. Там, в Афинах, у нас есть свой дом, в нем живет моя двоюродная сестра. Она тебя примет. Вот, возьми.

Климена протянула дочери увесистый мешочек с золотыми монетами и камнями.

– Я никуда не поеду! – вскричала Мина. – Я должна быть с Яром. Я очень тебя люблю. Но сейчас он для меня – главный. Я не хочу жить в таком ужасном мире и без него! Не уговаривай. Я буду его ждать. И помогать остальным, сколько смогу.

– Значит, недолго, – сухо сказала Климена. – Ладно, поговорим позже. Хочешь пить?

– Да.

Климена взяла кувшин, налила в чашу лимонной воды. Мина выпила ее залпом.

– Я пойду! – сказала она, поднимаясь. Изумленно посмотрела на Климену. Закрыла глаза. И осела на яркий мозаичный пол.

– Гупан! – крикнула, открыв дверь, Климена. – Сделай, о чем мы договаривались!

Все случилось на следующий день. Земля затряслась, небо почернело.

– Больше ждать нельзя. Пора приносить жертву, – скомандовал Менелай Сатуру, когда ранним утром они поднялись к своей пещере. – В конце концов, богам все равно, чью кровь пить.

Сердце у сына царя екнуло, но микенец сказал:

– Я видел там под оливой пастуха…

Они нашли его за ранним завтраком. Юноша со спутанными черными кудрями и веселыми глазами разложил на тряпице круглый хлеб, вяленое мясо.

– Угощайтесь! – улыбнулся он незнакомцам. А когда потянулся за амфорой с вином, Менелай ударил его по затылку камнем.

Они затащили оглушенного юношу в пещеру. Там, в свете мерцающих факелов, микенец связал ему руки и ноги особым узлом, бросил на жертвенник.

Сатура пробирала дрожь.

– Доставай свой кинжал! – командовал Менелай. – Видишь, ваш бог гневается. Надо быстро дать ему крови! Сначала вырезай сердце.

– Я? – Голос Сатура осип.

– Мы же будем кормить твоего бога? Значит, ты.

Сатур достал кинжал, замахнулся… Пастух застонал.

Рука повисла плетью.

– Я не могу, – прохрипел он.

– Трус. А еще хочешь управлять целым царством! – усмехнулся Менелай. Выхватил у Сатура усыпанный драгоценными камнями кинжал. И одним движением вонзил его в сердце юноши.

Тот даже не вскрикнул.

Вдруг скала над ними задрожала, раздался тяжелый гул.

– Уходим! – крикнул Менелай и рванулся к выходу.

Сатур бросился за ним и тут вспомнил: его кинжал с самым крупным изумрудом царства остался на камне.

Он кинулся к жертвеннику, выхватил из груди юноши свою любимую игрушку. И только подскочил к выходу, как гора затряслась, будто кто-то расколол ее надвое.

Огромная плита сверху рухнула. И намертво запечатала выход. Даже лезвие его кинжала не вошло бы в тонкую щель.

– А-а-а, – заметался под склизкими сводами утробный, полный ужаса крик. Но никто его не услышал.

Только эхо, издеваясь, передразнило, пустив метаться по кругу: «А-а-а-а-а».

Сатур был замурован. Наверное, любящим смерть богам показалось мало одной жертвы. Теперь их было две.

Менелай несся вверх по крутому склону, царапая ноги о колючий кустарник.

Он хотел добраться до самой вершины, как вдруг услышал стук повозок, гул голосов. С другой стороны горы к храмам поднимались люди.

Впереди блистала золотом повозка Климены, только сейчас она была полна стариков и старух. За ней вереницей тянулись другие повозки и шагали жители Кносса с мешками на плечах.

Около храма все они остановились.

– В пещеры лучше не заходить. Может начаться землетрясение, – обратилась к ним Климена.

Гора, словно услышав, легонько вздрогнула.

– Где твоя богиня Рея?! – выкрикнула женщина с младенцем на руках.

Климена опустила голову.

– Вы что здесь, все без греха? – вышел вперед Гупан. – Богам не за что вас наказать?

Толпа притихла. В стороне Менелай увидел повозку Арьи. Он подошел: даже в такие минуты на дочку царя мужчины заглядывались, а женщины глазели. Она была в роскошном алом платье и сияла от золотых украшений.

– Куда это ты нарядилась? – спросил он.

– Если умирать, то красивой! – засмеялась Арья.

Менелай восхищенно покачал головой:

– Не надо умирать. У нас с тобой куча дел. Ваше царство вот-вот рухнет. Создадим новое, свое. Мои корабли скоро подойдут.

На секунду он стал серьезен:

– Что скажешь? Пойдешь в царицы?

Арья смерила его оценивающим взглядом.

Пожалуй, если здесь кто-то и выживет, то он: сильный, наглый, смелый. Яр, конечно… Она сладко вздохнула. Но он вряд ли вернется. И даже если останется в живых, будет думать о других. А Менелай – о себе. Ну и о ней.

Арья протянула микенцу тонкую руку в кольцах:

– Помоги спуститься.

Улыбнулась и добавила игриво, сверкая черными глазищами:

– Сначала стань царем.

Менелай понял, что это – да.

…Они еще не знали, что именно им предстоит основать новую династию. Но дикая первобытная жажда жизни переполняла их сердца: так трава на вершине горы под сильным ветром цепляется за землю всеми своими корешками…

– Где Феодокр, я его не вижу? – спросила Климена у Гупана.