У первого мужчины, что подходит ко мне — лицо Уно и я благосклонно улыбаюсь ему, послушно опускаясь на ложе. А он склоняется надо мной и уже скоро наполняет меня густыми тягучими струями как вино глиняную амфору. Я не могу насытиться, я хочу еще…

Шершавый песок саднит кожу, я чувствую вес тяжелого тела на себе, слышу частое дыхание у виска и только крепче обнимаю своего мужчину, скрестив ноги у него на пояснице. Совсем скоро блаженство разливается по моим венам и туманит голову. Но вместе с тем уходит и наваждение, словно на чей-то беззвучный окрик я широко открываю глаза. Курчавое облако над нами напоминает женскую фигуру с длинными распущенными волосами, полной грудью и округлыми бедрами.

− Сама Первая Мать пришла благословить нас, Магрит. Я чувствую ее присутствие уже давно. Она привела меня к тебе и дала силы любить тебя снова.

− И мы неплохо справились с поставленной задачей… Знаешь, Уно, я вот что думаю — нам нужно как можно скорее уйти из этой долины. Я словно схожу здесь с ума. У меня галлюцинации. И тебе не кажется, что уже пора мне оказаться сверху, я очень маленькая и хрупкая женщина, разве ты забыл?

О, небеса! Ко мне вернулась способность рассуждать здраво! Но еще одного такого соития я точно не переживу. Буду первой женщиной, что умерла от любви во время любви… В прямом смысле этого слова.

Мужчина и женщина, лежащие на песке были так заняты собой, будто ничего вокруг более не существовало. А потому они никак не могли заметить бывшего Храмовника, который стоял неподалеку в зарослях и, задержав дыхание, наблюдал за одним из величайших таинств жизни, что творилось у него на глазах.

Этот человек не раз видел совокупление мужчины и женщины, но никогда прежде оно не выглядело таким прекрасным. Сейчас подобное зрелище не возбуждало и не вызывало отвращение, а казалось чем-то дарованным свыше.

И Манти Ош любовался танцем переплетенных тел, как любуются птичьим полетом над просыпающимся озером, как восхищаяются дивным произведением искусства. Плавные движения, тихие стоны, постепенно ускоряющийся ритм, нежные поцелуи, робкие и в то же время горячие ласки.

Как это разительно отличалось от того, чему он был свидетелем в прошлом. Где-то там далеко остались жадные грубые сношения с пошлыми криками и площадной бранью, с дрожащими отвислыми грудями и потными задницами, бесстыже шлепающими о мужской пах.

Разве происходящее сейчас на берегу можно было назвать грязным? Манти Ошу хотелось лишь склониться в благоговейном восторге перед неброской красотой природы, что царила кругом. И пара людей, соединившихся у воды, была неотъемлемой частью всеобщей гармонии.

Мант Оша пронзило незнакомое прежде чувство, ему вдруг остро захотелось испытывать нечто подобное, полюбить кого-то и душой и телом. И понимая, что происходящее на берегу, хоть и прекрасно, но слишком лично для тех двоих он отступил прочь, переполненный самыми невероятными для себя чувствами и новыми желаниями. Ему невыносимо захотелось увидеть Ее — ту самую женщину, что причиняла столько беспокойств в последнее время, ту, что он ошибочно считал помехой и даже злом.

Чего стоят все его духовные подвиги и откровения, если обретенные сокровища останутся с ним и не будут доступны людям. Хотя бы одному человеку. Пусть взбалмошному и капризному, но несомненно очень дорогому. «Камрит! Я хочу разделить с тобой все, что я накопил, но и твою ношу я желаю облегчить. А если ты порочна и нечиста, то я сам омою твое тело и возьму на себя часть твоих грехов. Лишь бы тебе стало легче… любимая».

В джунглях сгущался мрак, но Манти Ош продолжал идти вперед, осторожно ступая по извитым корням, обходя поваленные замшелые деревья и ямы. Он искал Камрит. Звать ее по имени в лесу мужчина не решался, опасаясь привлечь внимание хищников, потому снова и снова мысленно взывал к Создателю и просил Дух Учителя прийти к нему на помощь. Дорогу подсказывало сердце, иного компаса в ночных джунглях у Манти Оша не было. Как не было и волшебных сил противостоять дикому зверю.

Отшельник и сам не ведал, почему опасности обходили стороной ложбину между двух холмов у реки, но сейчас он шел по краю Мантихары и ясно понимал, что таинственное влияние долины заканчивается на зыбкой границе. Кажется, Камрит уже ее пересекла. А значит, Манти Ош пойдет следом.

Полная луна поднялась высоко в небе и теперь ее серебряные лучи пробирались сквозь кружевную листву. Ветер не тревожил веток, папоротники не вздрагивали, даже камни под ногами отшельника не шумели, откатываясь с пути. Гиблый лес казался задумчиво тихим, но чутье бывшего воина подсказывало, что это затишье напоминает о готовящемся броске затаившегося зверя.

Внезапно крик дикого ужаса разрезал этот покой. Где-то рядом громко и отчаянно вопила смертельно перепуганная женщина:

− Помогите!

Мужчина узнал ее по голосу и тут же бросился туда, откуда прилетало эхо. Он не был уверен в направлении, но времени размышлять у него не осталось. Во тьме раздалось негромкое угрожающее рычание и снова резкий женский вопль.

− Беги! — крикнул Ошо, чтобы хоть как-то обозначить свое присутствие.

Едва отдовая себе отчет в происходящем, а скорее повинуясь инстинктам, на ходу мужчина отломил первый попавшийся сук, усыпанный мелкими шипами.

− Ош! Ош, я здесь, — со слезной мольбой в голосе звала Камрит, выбегая из кустарника на крохотную светлую полянку.

«Иди сюда, я готов», — отшельник до хруста в пальцах сжал свое единственное оружие, глядя прямо в распахнутую пасть Большой Вайши, что преследовала девушку.

Это будет точно не равный бой, но мужчина метнулся вперед, хватая Камрит за руку и буквально откидывая дальше. Женщина упала на траву и отползла в сторону, почти не веря, что кто-то действительно пришел ее спасать. Впервые глядя на обнаженную мужскую спину, она увидела в ней не только желанное тело, способное так или иначе ублажить ее плоть, но и настоящую мощь духа, готового защищать даже таких никчемных созданий, как она.

− Беги прочь отсюда. Скорее, − почти ласково попросил ее Ош, не оглядываясь на девушку и отлично понимая, что вряд ли справится с мощным зверем. Главное, чтобы женщина осталась жива.

Вайша сразу ощетинилась, коротко рыкнула и бросилась на отшельника, но бывший рыцарь выставил вперед свой сук наподобие меча. Вайша скользнула в сторону и острые короткие шипы, впившись в кожу, оцарапали нос и большую часть морды.

− Я без тебя не уйду! — причитала Камрит, уползая еще дальше в траву, вот только ее голос заглушил рев раненного животного.

Дергая головой, разъяренная Вайша почти вслепую попыталась ударить мужчину лапой, а тот нырнул под крупного зверя, позволяя острым когтям лишь задеть плечо. Падая на траву, Манти Ош хотел вогнать обломок сука в живот хищнику, но смог лишь пробить толстую шкуру и еще больше разозлить противника.

Каким-то чудом ловкое тело человека вырвалось из кровавых объятий зверя и оказалось сверху. Годы изнурительных физических нагрузок оказали неоценимую пользу в этой неравной борьбе. А быть может, сам Дух первого жителя долины, почтенного Манти Хара руководил этой схваткой, оказывая незримую поддержку любимому ученику… Нечеловеческим усилием отшельнику удалось провести удачный захват шеи животного и крепко сдавить Вайшу. Еще несколько жутких мгновений зверь хрипел и терзал когтями спину Оша, пока мужчина со сдавленным стоном не согнул мохнатую голову вбок, ломая позвонки.