Кормаксилон ликовал. Все спешили обнять королеву или хотя бы прикоснуться к ее руке. Уно тоже обнимали, хлопали по плечу и радовались его возвращению. Его метка, а точнее ее отсутствие, странным образом никого не волновало, потому что он по прежнему был их братом и просто товарищем. И что с того, что теперь они не могут слышать мысли друг друга…

Но когда маленькая женщина вдруг потеряла сознание на руках взволнованного Наро, толпа разом схлынула, давая проход к Дому. Королеве нужен покой и самый лучший уход. Несколько пар маленьких карих глаз с трепетом следили за дверью в королевсие покои.

− Мамочке плохо? Можно ли нам войти и просто посмотреть на нее? Мано, мы будем сидеть тихо, как маршики. Но мы так ее ждали, мы знали, что она к нам вернется, мы видели ее во сне. Мано, пожалуйста, разреши нам ее увидеть…

Первый день дома я проспала. Смутно помню всеобщую радость встречи, восторженные глаза Кадо и его сильные руки на моей талии, потом улыбку на добродушном лице Старшего Строителя… Когда же сквозь толпу к мне протиснулся Наро, от счастья, что он жив, я почти лишилась сил. Уно, конечно, говорил мне о нем, но мне порой казалось, что друг нарочно скрывает дурные новости, не желая меня огорчать. Значит, все мои мужчины живы и отлично себя чувствуют, все хорошо.

Можно позволить себе и дальше оставаться в постели, надеюсь, никакие спешные королевские обязанности меня не ждут. Почему-то неприятно кольнула мысль о том, что нужно будет когда-то разделить ложе со всеми Советниками. За неделю, проведенную с Уно, я, похоже, отвыкла от других мужчин и больше никого не хочу. Они просто мои друзья, очень близкие, почти что родные люди, но…Если бы обойтись без постели…

Легкий шорох у края ложа заставил меня насторожиться, разве здесь кто-то еще? Я приподнялась на локте и увидела девочку лет восьми — милое большеглазое существо с коротеньким кудрявым пушком на голове. И она была не одна, с другого края постели тотчас послышался недовольный шепот:

− Ну вот, ты разбудила ее, нас накажут! Мы же обещали не шуршать.

Я чуть не рассмеялась вслух и от волнения сделала самое серьезное лицо:

− Идите ко мне, мышатки, хватит прятаться!

Их оказалось не две, а четыре, остальные, похоже шуршали за дверью. Господи, они были неуловимо похожи между собой, но все-таки очень разные. Самая строгая напомнила мне сестренку, и я растрогалась до горючих слез.

− Мамочка, мы тебя огорчили?

− Нет, маленькая, я плачу от счастья, я даже представить не могла, что у меня будут такие славные дочки… в таком количестве. Умницы и красавицы, совсем взрослые. Я всех вас очень люблю. Открой двери, пусть другие тоже заходят, сколько мне можно спать.

Дух захватывало от самых разных эмоций, вдруг остро вспомнился мой дом там, далеко, в стране, что сейчас, наверно, уже засыпана снегом. Вспомнилась мама… Светло и грустно. Пусть у них там все наладится. Кажется, я уже не вернусь. Мое место здесь. Я здесь нужна. И сделаю для моей Семьи все, что смогу сделать, на что хватит ума и сил.

Когда в комнату вошли Наро и еще двое парней, мы с девочками уже перезнакомились и подружились. Правда, наговориться не успели. Ничего, впереди у нас все время на свете. Вот только эта странная слабость и тошнота до сих пор со мной. В голову лезут самые невероятные мысли, а хотя, что же тут невероятного…

Вот только я немного боюсь даже поверить в такую возможность. Подобного у кормисов еще не было. Как они воспримут мое «интересное положение», вдруг это их возмутит или оскорбит. Но ведь я могу ошибаться, может, мне нужно больше отдыхать и стану прежней…

Остаток дня прошел отлично. Я даже выбралась из комнаты и немного погуляла за стенами Дома. Нет, девчушки не ходили за мной толпой, они, видимо, установили что-то вроде дежурства, рядом находились двое, а остальные были заняты различными делами. Для своего возраста маленькие женщины были на редкость умелыми мастерицами и хозяюшками. Мано и Наро научили их ткать и шить простую одежду, мастерить ловушки, чистить плоды и коренья на кухне и даже рисовать.

Я сперва немного расстроилась, что у малышек не было настоящего детства, но потом поняла, что к своим простым обязанностям по дому девочки относились скорей как к увлекательным играм. Никто не заставлял их перетруждаться, скорее наоборот, о дочерях Кормаксилон заботились и всячески опекали.

Впрочем, как и меня. Я же Магрит Благословенная. Живое воплощение Первой Матери. Дарительница жизни и любви. И теперь я просто купалась в ней, будто это самое естественное и привычное мое состояние. Мне приносят еду, расчесывают и украшают волосы, подают одежды. Даже во время мытья дочурки старались сами меня потереть волокнистой мочалкой, чтобы их горячо любимая мамочка просто нежилась в ласковой пене каких-то особых «мыльных» корней. Райская жизнь…

Но через пару недель у меня не оставалось сомнений в том, что с телом моим происходят вполне очевидные изменения. Животик округлился, бедра чуть раздались, порой мне даже чудились неясные движения крохи внутри. Все вокруг переживали за странный недуг Королевы, и только Уно и Наро я открыла секрет. Эх, какие же удивленные были у них физиономии!

Малыш… У нас с Уно будет свой собственный малыш. Подумать только! Первый ребенок, рожденный в Кормаксилон самым… гм… человеческим способом. Да уж, профессиональной медицинской помощи мне здесь не дождаться, а значит, придется положиться на свои знания и законы природы.

Но я уже могу сказать, что все очень странно. Во-первых сроки. Моя беременность развивается слишком быстро, это, верно, папочкины гены действуют. Кормисы вообще быстро растут, вон — девчонки, по нашим меркам, два месяца отроду, а выглядят как семилетки. Мое детище будет таким же шустрым, это очевидно. А во-вторых… Девочка или мальчик? Человек, как я сама или человек-кормис? А если что-то пойдет не так…

Порой налетала тревога и тогда я спускалась в Архив, где теперь работал Уно, чтобы поделиться своими страхами. Я велела страже не беспокоить нас и мы долго беседовали наедине. Никто не оспаривал явное преимущество Уно в королевской милости.

После всех наших злоключений, в глазах прочих кормисов мы были цельным и неделимым существом — Королева и Тот, кто ее вернул. Мы были парой. Как муж и жена. А остальные мужчины так и остались близкими друзьями и только. Правда, Кадо несколько раз недвусмысленно пытался привлечь мое внимание к собственной персоне, но я мягко дала понять, что не расположена к любовныи играм. А потом Кадо стал все чаще коситься на мой живот и, видимо, кое-что смекнул. Или Наро ему рассказал. Разве можно желать Богиню, ожидающую потомство? То-то и оно… Меня оставили в покое. Вместе с Уно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍