– Что-то случилось?

Мне так хочется пересечь комнату и прижаться к ней, но я боюсь, что тогда не смогу уйти.

В моем письме сказано все, что нужно:

«Помнишь, как ты научила меня, что солнечный свет состоит из всех цветов радуги? Ты была для меня солнечным светом. Ты научила меня видеть радугу… Пожалуйста, поезжай в Италию за нас обеих. Частичка меня всегда будет с тобой».

Я качаю головой.

– Ничего. Я хотела сделать тебе сюрприз и отвезти тебя в Италию. Но я боюсь, что если получу эту работу, мы не сможем поехать вместе. Вот и все.

– Давай сейчас не будем об этом думать. Просто сосредоточься на собеседовании. Во сколько оно?

Я смотрю на часы.

– Через полтора часа.

– Удачи.

Я посылаю ей воздушный поцелуй и представляю, как он касается ее мягкой щеки.

Уже во второй раз в своей жизни я стою в белом платье у края узкой полоски голубого и жду приближения Ричарда.

Дверь лифта закрывается за его спиной. Но он остается неподвижен.

Даже стоя на другом конце коридора, я чувствую, как напряженно он смотрит на меня. Вот уже несколько дней я сознательно подливала масла в огонь его ярости, пытаясь выманить ее оттуда, где он старательно ее скрывает. Эта тактика прямо противоположна той, которой я придерживалась, пока мы были женаты.

– Удивлен, дорогой? Это я, Нелли.

Сейчас ровно два. Эмма всего в десяти метрах от меня, в своей гостиной, с Морин. Ни та, ни другая не знают, что я здесь; я вошла в здание вместе с курьером. Я точно знала, когда он появится у двери с продолговатой коробкой в руках, потому что сама сегодня днем заказала доставку дюжины белых роз для Эммы.

– Я думал, ты уехала, – говорит он.

– Я передумала. Я хотела еще немного поболтать с твоей невестой.

Мои руки нащупывают в карманах несколько разных предметов. От реакции Ричарда будет зависеть, какой из них я достану первым. Ричард вступает на ковровую дорожку. У меня не хватает выдержки, чтобы не отпрянуть назад. Несмотря на летнюю жару, на его элегантном темном костюме, белой рубашке и золотом шелковом галстуке ни складочки. Он еще не потерял самообладания, по крайней мере не в той степени, в которой нужно мне.

– Неужели? И что же ты собираешься ей сказать? – он говорит угрожающе тихо.

– Я начну с этого, – я достаю листок бумаги. – Это отчет по твоей карте «Виза», в котором нет никакого «Равено».

Он слишком далеко, чтобы разглядеть мелкий шрифт и увидеть, что это отчет по моей собственной карте.

Я должна продолжать давление, пока он не потребовал доказательств. Я улыбаюсь Ричарду, хотя в животе у меня вскипает страх.

– Еще я расскажу Эмме, что ты отслеживаешь ее телефон, – я говорю тихим и ровным тоном, как он сам. – Так же, как делал со мной.

Я почти чувствую, как растет напряжение в его теле.

– Ты переступила черту, Ванесса, – очередной медленный шаг вперед. – Ты портишь жизнь моей невесте. После всего, что я пережил из-за тебя, ты пытаешься еще и это разрушить?

Боковым зрением я оцениваю расстояние до двери в квартиру Эммы. Я готовлюсь, напрягая все тело.

– Ты врал про Герцога. Я знаю, что ты с ним сделал, и расскажу Эмме.

Это неправда – я так никогда и не узнала, что случилось с моей любимой собакой, хотя я не думаю, что Ричард причинил ей какой-то вред, но мои слова оказывают нужный эффект. Я вижу, как его лицо стягивает маска злобы.

– И про анализ спермы ты соврал, – у меня во рту так сухо, что с трудом получается выталкивать слова. Я делаю шаг назад, к двери Эммы. – Слава Богу, что ты не способен был зачать ребенка. Ты не заслуживаешь детей. Я фотографировала синяки, оставленные тобой. Я собирала доказательства. Ты, наверное, не думал, что у меня хватит ума?

Я тщательно выбрала слова, которые подстегнут моего бывшего мужа.

Это срабатывает.

– Эмма бросит тебя, когда я все ей расскажу, – я больше не могу сдерживать дрожь в голосе, но правду, которая в нем заключена, невозможно отрицать.

– Как та женщина, которая была до меня.

Я делаю глубокий вдох и произношу финальные слова.

– Я тоже хотела от тебя уйти. Я никогда не была твоей дорогой Нелли. Я не хотела оставаться твоей женой, Ричард.

Он взрывается в приступе гнева.

Я этого ожидала.

Но я не рассчитала, как скоро он потеряет контроль над собой, как быстро он до меня доберется.

Он настигает меня, прежде чем мне удается добежать до двери Эммы.

Пальцы Ричарда сжимаются у меня на горле, перекрывая доступ кислорода.

Я думала, у меня будет время закричать. Забарабанить в дверь, вызвать на помощь Эмму и Морин, чтобы они стали свидетелями преображения Ричарда. Ричард никогда бы не смог дать оправдание насилию; это было бы физическое доказательство, а не просто запись в дневнике, бумага в ящике стола или предмет в кладовке. Это была страховка, с помощью которой я хотела спасти нас всех – себя, Эмму и других женщин, которых Ричард встретит в будущем.

Я также рассчитывала на то, что при появлении Морин или Эммы Ричард остановится или что по крайней мере они смогут остановить его. Теперь ему не нужно отрицать перед самим собой необходимость меня уничтожить.

Мою трахею как будто расплющивают мне о затылок. Я чувствую невыносимую боль. У меня подгибаются колени.

Моя левая рука беспомощно тянется к двери Эммы, хотя я уже знаю, что это бесполезно. Она крутится в свадебном платье перед своей будущей золовкой, не подозревая, что происходит за стеной ее гостиной.

Атака Ричарда почти беззвучна; булькающий звук, который вырывается из моего горла, слишком тих, чтобы его услышала Эмма или какой-нибудь другой жилец этого этажа, который оказался бы дома.

Он придавливает меня к стене. Его горячее дыхание касается моей щеки. Когда он придвигается еще ближе, я вижу у него над глазом шрам, серебристый полумесяц.

У меня начинает кружиться голова.

Я пытаюсь нашарить в кармане перцовый баллончик, но, как только мне удается его достать, Ричард ударяет меня головой об стену, я разжимаю пальцы, и он со стуком падает на ковер.

Поле моего зрения сужается, по бокам появляются черные полосы. Я лихорадочно пинаю его по ногам, но мои удары не производят никакого эффекта.

Легкие у меня пылают. Я отчаянно нуждаюсь в воздухе.

Его глаза впились в мои. Я хватаюсь за него руками, внезапно натыкаюсь на что-то твердое в кармане его пиджака и выдергиваю это из кармана.

«Спасти нас».

Я собираю последние силы и разбиваю твердый предмет о его голову.