Впрочем, если вначале об орденах и звездах думать было просто некогда, то со временем Борис задал себе законный вопрос: если его ребята воюют не хуже коллег из других полков, то почему они не получают за это наград? Ведь за три сбитых над Сталинградом самолета давали орден, а за десять— представляли к Герою. И если вначале штрафникам вообще не записывали победы, то со временем Борису начало периодически удаваться проталкивать в штабные канцелярии сводки о сбитых его ребятами самолетах.

Хотя по-прежнему львиная доля сбитых штрафниками самолетов распределялась по гвардейским полкам, чтобы подогнать их показатели к очередной годовщине Октября или другому советскому празднику. И все-таки Нефедову удавалось постепенно изменять отношение руководства к своим парням. В бою Нефедов, чтобы поддержать молодых летчиков, часто отдавал им свои личные сбитые или писал их на всю группу.

И, тем не менее, как-то само собой получилось, что однажды Борис вдруг стал самым результативным летчиком-истребителем советских ВВС и заслуживал вновь быть представленным к званию Героя Советского Союза. Но в высоких штабах представление вновь положили под сукно. Разве можно удостаивать высшей военной награды офицера, имеющего такую скандальную репутацию, да еще и командующего штрафным подразделением!

* * *

И вот однажды долгожданная встреча с «фоккерами» состоялась. Причем началась она под диктовку немецкой стороны. Как ни старались Нефедов с Шафировым сохранять максимальную бдительность в районе предполагаемого появления особенных «фоккеров», те, на кого они охотились, выследили их и нанесли удар первыми.

Борис и его ведомый шли под облаками на высоте примерно трех с половиной тысяч метров. Над головой во всю ширь пространства раскинулся ковер ослепительно белой воздушной ваты. Казалось, эта пелена делает «Яки» невидимыми для тех, кто может находиться над ней.

Правда, в некоторых местах в сплошном слое облачности имелись «проруби», в которые проникали острые золотые стрелы солнечных лучей. В одно такое «окно», похоже, и ударили дьявольски изобретательные немцы. По-видимому, на фашистских машинах были установлены новейшие экспериментальные бортовые радиолокаторы. Ничем иным нельзя было объяснить их внезапное появление из-за облаков в самый выгодный для атаки момент. Во всяком случае, желто-зеленые «фоккеры» как всегда появились неожиданно. И самое неприятное, что они «материализовались из воздуха» прямо за спиной у Нефедова. А до этого успели срезать точной очередью «Як» Шафирова. К тому моменту, как Борис обнаружил на месте ведомого длинноносые «Fw-190», упавший самолет Шафирова уже скрылся из вида, слившись с фоном земли. На командирских «Яках» за неделю до этого смонтировали радиостанции. И Марат обязательно крикнул бы командиру: «Берегись! Сзади “фоккеры”!!!», если бы что-то заметил. Раз он этого не сделал, значит, до последней секунды не видел врага.

Только теперь в наушниках шлемофона Нефедова сквозь шум радиопомех донесся короткий вскрик ведомого: «Пада…»

Немцы действовали, как настоящие пираты: первой очередью срезали антенну на самолете Нефедова, чтобы он не мог вызвать подкрепление. Затем фонтанчики рвущихся эрликоновских снарядов прошлись по задней кромке крыла. «Хотят, чтобы вывалились посадочные щитки, — догадался Борис, — чтобы зайчик не вздумал убежать».

Один из «фоккеров» сумел еще раз попасть по крылу «Яка». Самолет Нефедова перевернулся на спину и стал падать. Немцы не пытались его добить, так же как и не преследовали расстрелянного Шафирова. Зачем? На «фокке-вульфах» стояли фотокинопулеметы. Их пилотам не надо было доказывать свою победу. Они оба сбили по два «Яка», и им обоим их засчитают. Это советским летчикам обязательно требовались свидетели их удачной стрельбы, необходимо было, чтобы наземные войска подтвердили, что рядом с их позицией рухнул такой-то фашистский пикирующий бомбардировщик или истребитель. Если же сбитый тобою самолет упал на вражеской территории, его тебе никогда не запишут в летную книжку. Экспертам люфтваффе ставить рекорды было намного проще…

Отправив к земле второй «Як», немцы ушли в глубь своей территории. Борис сумел вывести у земли свой самолет и бросился за ними в погоню. Хотя пилотировать было трудновато из-за того, что поврежденный самолет постоянно норовил перевернуться, тем не менее Нефедов ни на секунду не задумывался: идти ли ему за «фоккерами» или от греха подальше вернуться домой.

Первым Борису попался истребитель ведомого «черного рыцаря». Заметив «воскресшего» русского, тот с удовольствием улизнул бы на высоту, но «Як» — это не «ишачок», от него так просто не оторвешься на вертикали. Пришлось немцу становиться с русским в вираж. В это время второй командирский «Fw-190» всячески старался зайти русскому в хвост.

Скорей всего в итоге опытные «эксперты» справились бы вдвоем с настырным «Иваном», но тут идущий впереди Нефедова пилот совершил фатальную ошибку, переложив самолет с крыла на крыло. А ведь с противником на хвосте категорически нельзя переходить из левого или правого виража в противоположный. Таким образом, на мгновение «фоккер» стал удобной мишенью, и Борис этим воспользовался. Мощная скорострельная пушка «Як-1» не оставила противнику шансов. Взрывом снаряда у «фоккера» срезало крыло, и он завертелся в штопоре. Борис видел, как из падающего истребителя у самой земли вывалился летчик. Появившийся купол парашюта так и не успел наполниться воздухом. Похоже, сбитому пилоту не хватило высоты, и он разбился.

Потерявший своего ведомого, «фоккер» с черным рыцарем на борту яростно набросился на русского. Рядом с кабиной «Яка» лопнул разрывной снаряд, и ударной волной сорвало колпак фонаря. Борису даже пришлось нырнуть в облако, чтобы сбросить с хвоста рассвирепевшего немца.

Ближе к центру облака его молочно-белая «начинка» приобрела темно-серый цвет. Что-то стало бить летчика по лицу. Неужели пули? Но тогда почему нет боли. «Так это же кружится зарождающаяся в глубине облака «шрапнель» града!» — догадался летчик.

Взяв короткий тайм-аут, Борис выскочил из своего укрытия. Немец ожидал русского, чтобы отомстить. На этот раз козыри были у Нефедова. Он имел небольшое превышение относительно «фокке-вульфа» и контролировал ситуацию…

Вот Борис резко заваливается на крыло и начинает срезать противнику угол, готовясь открыть огонь на упреждение, чтобы немец сам напоролся на его снаряды. Пилот размалеванного «фоккера» понимает, что его фактически зажимают в угол, и лезет наверх.

Борис тут же уходит на косую петлю и снова оказывается на хвосте у немца. Тому приходится спасаться переворотом через крыло. Уже почти схваченный в прицел, в последний момент фашист проваливается вниз… Маневры следуют один за другим, но никому не удается взять верх.

Вскоре Нефедову снова удается поймать желто-зеленое тело врага в прицел. Борис злорадствует и готов петь во весь голос, наблюдая, как поганый убийца его товарищей безрезультатно бросает свою машину из стороны в сторону, пытаясь сбросить преследователя с хвоста. Но радость Нефедова оказалась недолгой. Внезапно «фоккер» перевернулся через крыло и исчез! Борис растерянно закрутил головой, ища провалившегося неизвестно куда противника. Прошло, наверное, секунды три, не более. Неожиданно длинноносый истребитель «вынырнул», но уже сзади и несколько выше русского, заняв таким образом наивыгоднейшую позицию для стрельбы. Пот градом покатился по телу капитана. Теперь уже ему пришлось прилагать все усилия, чтобы выскочить из-под занесенного над головой топора. Все начинается сначала…