– Меняет, и не в лучшую сторону. Лишний раз приходится убедиться, что командиры не берегли простых солдат, обрекали их на верную смерть, посылая в лобовые атаки. А ведь задача командира – не только убить врага, но и сберечь солдата. Что же касается моего мнения по той войне, то я считаю: отодвигать границу от Ленинграда, конечно, было необходимо, и финская сторона накануне «зимней войны» не вела себя лояльно по отношению к нашей стране. Хотя кто относился к ней тогда лояльно? С другой стороны, тот способ решения вопроса, который был выбран, нанес нам гораздо больше ущерба, нежели пользы.

В 1990-х годах сформировалось резко негативное отношение к этой войне, но этот исторический нигилизм возник в ответ на ложь и полуправду, которые обильно сыпалась на нас в предшествующие годы. И самое обидное, что в ответ на прежние мифы действительные подвиги стали вызывать сомнения. Мы, занимаясь поисковой работой, имеем возможность соприкасаться с тем, что было на самом деле.

– Ваша задача – преодолеть и этот исторический нигилизм, и прежний ура-патриотизм?

Наша задача – в первую очередь достойно захоронить павших бойцов, выполнявших свой воинский долг. Это самое главное.

Маленькая деревня Дусьево в Кировском районе, примерно в 80 километрах от Петербурга, – значимое, хотя и не столько известное место, связанное с битвой за Ленинград. К 65-летию Победы к «Дусьевским памятникам» – «Легендарной полуторке» и «Неизвестному шоферу» – добавился еще один, аналогов которому нет нигде в Ленинградской области. Это обелиск на месте бывшего воинского кладбища госпиталя № 731, где захоронены сотни воинов, сражавшихся за Ленинград.

В годы войны окрестности деревни Дусьево стали местом сосредоточения десятков госпиталей и лазаретов. По данным Виктора Кунтарева, председателя Постоянной комиссии увековечения памяти погибших защитников Отечества при Комитете Межрегиональной общественной организации ленинградских ветеранов войны и военной службы-однополчан, в Дусьево с 1942 по 1944 год располагалось больше двадцати госпиталей и эвакопунктов с эвакоприемниками. По оценке исследователя, в Дусьево наблюдалось второе после Ленинграда по плотности скопление госпиталей.

Причин тому было несколько. Во-первых, через Дусьево проходила автомобильная «Дорога жизни», а затем в нескольких километрах от Дусьево проложили временную железную дорогу до Ладожского озера. Во-вторых, это была тыловая полоса – фронт долгое время находился на реке Назии.

К концу января 1944 года, после освобождения Ленинграда от блокады, последние дусьевские госпитали ушли вслед за наступающими войсками. Некоторые покинули эти места еще раньше. А после войны госпитальные кладбища постигла судьба многих воинских захоронений.

Когда закончилась война, территорию Ленинградской области буквально усевали деревянные пирамидки и номерные столбики советских солдат, братские захоронения, обнесенные загородками из деревянных жердей. Но прошло совсем немного времени, за могилами никто не ухаживал, и пирамидки сгнивали, ограды рассыпались, а могилы каждый год весной размывались водой.

В 1944 году, после ухода из Дусьево госпиталей, военные передали госпитальные кладбища, с пирамидками и простыми жестяными знаками на месте могил, местным властям, вместе с подробными схемами и списками захороненных. Однако те не проявили должной заботы, и о могилах павших воинов в лесах близ Дусьево со временем просто забыли…

Шесть лет заняло у Виктора Кунтарева тщательное изучение документов ленинградских госпиталей в архиве при Военно-медицинском музее – именно здесь хранятся документы всех военных госпиталей, в том числе и тех, что располагались в Дусьево. Полтора года ушли на обработку материалов одного из самых больших госпиталей, располагавшихся близ Дусьево, – хирургического полевого передвижного госпиталя (ХППГ) № 731.

Этот госпиталь сформировали в Ленинграде в первый же день войны, 22 июня 1941 года, приказом по Ленинградскому военному округу в здании военного училища связи на улице Красной Связи. В районе Дусьево он находился с 25 мая 1942 года по январь 1944 года. Сначала, до 8 июня 1942 года, госпиталь относился к Ленинградскому фронту, затем – к Волховскому. На 1 февраля 1943 госпиталь преобразовали в хирургический. Во второй половине января 1944 года он ушел в сторону Новгорода, вслед за нашими наступающими войсками.

Тысячи бойцов всех родов войск, сражавшихся за Ленинград, исцелились в этом госпитале и вернулись в строй. Довелось побывать в этом госпитале не только рядовым бойцам, но и военачальникам. Через него прошли многие представители штаба 8-й армии Волховского фронта, а также других его подразделений, в том числе политотдела, особого отдела (СМЕРШа) и т. д. К примеру, здесь приходилось проходить лечение бригадному комиссару, а до этого военкому «Дороги жизни» Андрею Дмитриевичу Окорокову, военному прокурору Давиду Иосифовичу Фуксу, редактору армейской газеты «Ленинский путь» Семену Львовичу Мильцеру.

Побывал тут на лечении даже известный ленинградский фронтовой журналист, писатель Павел Лукницкий, оставивший упоминание об этом в знаменитой книге своих воспоминаний «Ленинград действует». История его болезни также сохранилась в архиве госпиталя № 731. Кстати, Лукницкий фигурирует там как интендант 2-го ранга 2-го эшелона штаба 8-й армии.

Лукницкий попал в госпиталь после очередной поездки по «Дороге жизни» в Лаврово, где он посещал эвакопункт. Было это 19 июля 1942 года. «На следующий день, по приезде в Лаврово, я заболел и больше недели пролежал в палатке армейского полевого передвижного госпиталя в деревне Дусьево, – отмечал Лукницкий в дневнике. – Меня трепали жестокие приступы неведомо где схваченной малярии».

Пример Лукницкого показателен в том отношении, что в госпиталь попадали не только с боевыми ранениями – случалось, причиной обращения в госпиталь являлись болезни времени – туберкулез, перитонит и т. д. На кладбище было несколько инфицированных могил, в которых захоронили скончавшихся от брюшного тифа. Умирали здесь также и от ранений, полученных в результате несчастных случаев. Речь идет о так называемых «небоевых потерях».

К примеру, характерный случай, произошедший 25 июня 1942 года, зафиксирован в истории болезни старшего политрука, комиссара штаба 8-й армии Михаила Тимофеевича Андрианова – уроженца Московской области: «На стрельбище у мишени выронил пистолет и произошел самопроизвольный выстрел». Несмотря на отчаянные усилия врачей, спасти комиссара не удалось: он умер на операционном столе…

Всего на кладбище госпиталя № 731 за все время его нахождения в Дусьево было захоронено около 800 человек. Это люди разных званий – от рядового до майора, различных родов войск Волховского фронта. Здесь покоятся воины 73-й бригады морской пехоты, 11-й, 80-й, 128-й, 191-й, 327-й, 364-й стрелковых дивизий, 98-й танковой бригады, 501-го танкового батальона, 109-го батальона аэродромного обеспечения и других частей и соединений. Здесь лежат те, кто был ранен во время Синявинской наступательной операции осени 1942 года, прорыва блокады в январе 1943 года, боев на Синявинских высотах летом 1943 года…