– Эй! – окликнул спутницу Дюран. – Меня подожди! Я тут ни черта не вижу.

Эйдриен извинилась, сконфуженно хихикнув.

– Я думала, ты прямо за мной идешь. – Обернувшись, она пошарила рукой в воздухе, пытаясь нащупать шнур. Вечно так – когда надо, ничего не найдешь. Но тут же выключатель попался в руку, и Эйдриен вновь потянула за него.

Дюран стоял и размышлял о чем-то, задумчиво прищурившись, будто собирался чихнуть.

– Обожди-ка, – сказал он тихо. – Выключи снова.

– Что?

– Выключи!

Эйдриен послушалась, хотя на этот раз намеренно не выпустила шнур из руки.

– Странно. – Его голос прозвучал в темноте неожиданно громко. – Там что-то такое светится. Вон, гляди, под крыльцом. Включи-ка снова.

Девушка исполнила просьбу и направилась в угол, где скорчился Дюран. Он стоял, опершись о цементную стенку, и что-то разглядывал. Эйдриен перевела взгляд туда же, куда пристально всматривался Джеффри.

И тут она увидела свечу. Ее огонек трепетал в темноте.

Оба лишились дара речи. Они замерли на месте, разглядывая пламя свечи, которое, казалось, меняло форму и разгоралось все ярче. Оно удлинилось, превратившись в продолговатый синий столбик с ярко светящимся оранжевым фитилем внутри, а потом исчезло, оставив после себя лишь тлеющий фитиль. В этот миг Дюран крепко схватил Эйдриен за руку и, резко распрямившись, потащил ее к выходу. Он с такой яростью вцепился в ее запястье, что ей стало страшно. В памяти всплыли события прошлой ночи, когда Джефф остервенело пытался вырвать из руки пластиковый трафарет. Только теперь безумец волок девушку к двери с еще большим напором.

– Эй! – воскликнула Эйдриен. – Ты что?!

Она скребла ногами о пол, обдирая кожу о цементные ступени и не находя опоры, лодыжки и голени больно ударялись о лестницу. Скоро они оказались на улице, и Дюран потащил спутницу по аллее в сторону океана.

И тут за спиной раздался грохот. Раскатистый рев взорвался сотрясающим землю «Туммм!», от которого у Эйдриен заложило уши. Сзади пузырем огненной пены вздулся воздух, жарко обжигая спину. Теперь девушка бежала по своей воле, и лишь на пляже они решились наконец остановиться. Взгляду предстало шокирующее зрелище: столб огня с ревом вырывался из крыши дома, в котором они находились лишь несколько минут назад.

– Как ты догадался? – спросила Эйдриен, пытаясь отдышаться.

– Ты заметила, свеча стала разгораться прямо на глазах?

Девушка кивнула.

– Пропан тяжелее воздуха, поэтому он стелется понизу и постепенно накапливается. Свеча стояла на возвышении, и к тому времени, когда газ добрался до огня, его собралось уже очень много. А потом пламя погасло, помнишь? Потому что не осталось кислорода, все заполнил газ. Так что нам крупно повезло.

Дюран снова взглянул на дом. Появились новые звуки: с пронзительным хрустом лопнули стекла; словно в печи, заскрежетал металл, разваливаясь на части. Очередной взрыв периодически возвещал о том, что пожар открыл новую территорию и нашел еще пищу. Скоро оглушительно завопила сирена, призывая добровольцев на борьбу с огнем.

Эйдриен пробила дрожь – то ли нервная, то ли от холода, – она не смогла разобрать. «Нас кто-то пытался убить. Обоих, – думала она. – Открыли газ и погасили конфорку. – Столб искр фонтаном взметнулся вверх. – Зажгли свечу, как на поминальной службе. Вот что я слышала, – думала она, – возню в подвале. А потом этот человек заглянул в комнату, чтобы убедиться – на месте ли я».

– Нас пытались убить, – мрачно проговорила Эйдриен. На ее лицо падал отсвет пожара.

Дюран кивнул.

Он обнял ее, и они вместе неторопливо направились к дому. Теперь весь городок огласился ревом приближающихся сирен. Неожиданно Джефф замер на месте, лихорадочно ощупывая карманы. И тут же облегченно вздохнул.

– Ключи от машины, – пояснил он.

Становилось все жарче. В просветах между домами пронеслась первая пожарная машина. Сирена вопила, а на крыше мигал цветной маячок. По небу закружился круговорот цветных огоньков: желтый, красный, желтый, красный. На дороге стоял какой-то человек в парке, из-под которой торчали пижамные брюки. Рядом с ним дрожала женщина в махровом халате и пушистых шлепанцах на босу ногу. Точно завороженные, супруги смотрели на пожар.

– Пылает, как факел, – глухо проговорил мужчина, и тут же с глухим треском обвалилась часть крыши. В небо взвились снопы искр и огня.

Наконец беглецы оказались у машины, Дюран открыл ключом дверь и нажал кнопку. Щелкнули замки. Его спутница была не в силах оторвать взгляд от пожарища. Языки пламени лизали почерневшие ребра дома, а температура по обе стороны улицы разнилась кардинально: 130° по Фаренгейту на одной, 35° – на другой.

Джефф вышел из автомобиля и обогнул его, направляясь к пассажирской дверце. Под ногами хрустел гравий, и становилось все жарче. Дюран потянулся к замку, но тут же, чертыхаясь, отдернул руку.

– Залезай с моей стороны. Тут к двери не прикоснуться.

Они тронулись с места. Эйдриен развернулась к спутнику и сказала:

– Думаю, полицейский участок находится где-то в районе водонапорной башни.

– Мы туда не поедем, – ответил Дюран.

Она взглянула на него, как на сумасшедшего, и настойчиво проговорила:

– Необходимо сообщить в полицию. Нельзя убегать вечно.

– Нам лучше там не появляться, – ответил Джефф, выезжая на ведущее из города шоссе.

– Почему?

– Потому что выгоднее считаться мертвыми.

Эйдриен отвернулась и стала разглядывать его отражение на оконном стекле.

– Как это? – спросила она.

– Пусть они думают, что покончили с нами – так дольше протянем.

– Не получится.

– Что именно?

– Делать вид, будто мы погибли.

Дюран поправил зеркало заднего вида, в котором отражалось тусклое предрассветное небо.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что машина исчезла, а значит, мы уехали из дома. К тому же газеты сообщат, что обошлось без жертв.

Собеседник пожал плечами:

– Все равно мы выигрываем по меньшей мере день.

Пролетела еще пара миль, и Эйдриен снова повернулась к Дюрану.

– Тогда поехали в Вашингтон, – сказала она.

– Зачем?

– Потому что у нас есть время, и я хочу наведаться в свою квартиру. Нужно кое-что забрать.

Джефф смерил ее недоверчивым взглядом, на что девушка ответила:

– Ты же сам сказал, что в нашем распоряжении день.

– Да, только я ведь могу и ошибаться. Я даже не понял, как нас нашли.