– То есть ты все равно убьешь меня в конце. – Какой странный у меня смех. – Зачем тогда стараться? Зачем играть по твоим правилам? Здесь есть ножи, Электра. Я могу прервать твою игру в любой момент.

– Ты не сможешь. Ты всегда боялся крови.

Рассматриваю свои разбитые костяшки.

– Боялся, – подтверждаю. Улыбаться больно. – Теперь нет. Сложно бояться воды, когда который день болтаешься посреди моря. И все сильнее хочется утонуть.

– Жалеешь, что выжил тогда, братик?

Поднимаю голову, смотрю ей в глаза. Уже открываю рот, чтобы сказать: «Жалею, что выжила ты», но силы покидают меня. Сажусь прямо в ванну, закрываю лицо руками. В споре я могу многое сказать, и это будет правдой, но неполной.

– Да. И нет. И что ты выжила, жалею тоже. И счастлив этому.

Бормочу так тихо, что вряд ли она услышит. Но Электра не требует более внятного ответа, и я думаю – может, она тоже боится? Если не знать точно, то можно делать вид, что ничего не случилось. Только все равно каждый день думаешь, что все именно так, как ты боишься. Живешь в худшем из вариантов развития событий – потому что однажды не решился услышать ответ. Я не хочу этого для тебя, сестра.

– Нет, – поднимаю голову. Как все-таки сложно быть собранным и решительным. – Я не жалею, что остался жив, и не жалею, что вытащил тебя. Мне жаль только, что я не мог спасти родителей.

За шумом воды вздох едва слышен.

– Я больше не буду смотреть, – тихо обещает сестра. – Но легче тебе не станет.

– Я и не рассчитывал. Спасибо. За костыли тоже.

Она вдруг смеется:

– Передай Рике, в боксе ее ждет сюрприз. Мне надоело звание самого безжалостного маньяка этого дома. Скучно быть предсказуемой.

Чудом каким-то выбираюсь из ванной, падаю на оставленное для меня место у стола, беру предпоследний кусок халвы. Оказываюсь в перекрестье обеспокоенных взглядов, признаюсь:

– Поговорил с сестрой. Рика, она обещает тебе сюрприз в боксе. По-моему, приятный.

– Серьезно? Эй, Элли, мне ждать блокнот? Ура!

От избытка чувств пробегается по комнате, наставляет на меня ручку.

– Вторая половина интервью, мистер Рейн! Что именно мне надо знать про суд и твое заключение?

Теряю надежду доесть скудный обед перед продолжением неприятного разговора.

– Этих вопросов не будет, – шуршат динамики так тихо, что сначала я думаю, мне послышалось. Но удивленные и окаменевшие лица вокруг подтверждают – она правда это сказала.

– Спасибо, – первым отмирает Эл. – Тогда дальше про то, что было после побега?

– В общих чертах, – добавляет Бемби. – Подробностей она не знает.

– Я сбежал при перевозке во взрослую тюрьму. Шел пешком, иногда ехал автостопом. Дважды приходилось выпрыгивать из машины на ходу. – Не желаю ничего пояснять. Рика сама догадается. – Границу штатов пересек на лодке, последний водитель помог. Чуть не напоролись на патруль, меня столкнули в воду. Берег был близко, я доплыл. В городе поселился в парке, нашел других бездомных. Через них познакомился с теми, кто печатал фальшивые документы.

Запинаюсь. Вспоминаю, как я с ними договорился. Отказался от всех предложений, не позволив поймать меня на крючок и утянуть в трясину организованной преступности. Только на последнее предложение, личное от печатника, согласился. Шел утром по улице, поправлял галстук и зачеркивал жирной линией все, что случилось. Главное – у меня были документы и даже одежда. Это стоило всего, что я сделал.

Чьи-то худые пальцы стискивают плечо, я оглядываюсь, натыкаюсь на взгляд Винни. Не хочу думать, что он понимает. Просто не хочу.

– Ладно. – Рика довольно потягивается. – Будем считать, я во всеоружии! Теперь поспать, и я готова штурмовать тест.

– Сейчас, скорее всего, около полуночи, – замечаю. – Подождать час, и можно идти в бокс.

– А я объявляю забастовку, – ухмыляется она. – Требование – здоровый сон всем и каждому!

Эл со смешком протягивает ей ладонь, Рика хлопает по ней, точно они сговорились об этой забастовке, пока я сидел в ванной, и теперь ужасно рады своему плану. Фыркает Бемби, смотрит исподлобья в камеру, как и многие, ожидая реакции, но первой успевает Бет:

– Это хорошая идея, Элли. Ты ведь всегда рано ложилась, а сейчас из-за смены режима, наверное, устаешь. И голова может болеть.

Тишина длится и длится, я решаюсь выдохнуть, поверив, что она согласится, но камеры отвечают:

– Цена та же. Чем дальше от полуночи, тем сложнее тест.

– Мы все понимаем, что фактически это правило не действует, – спокойно отвечает Бет. – Элли, пожалуйста. Давай ты хотя бы себя не будешь мучить? Ты этого не заслуживаешь.