Подходит к кузену, наклоняется, на миг завешивая их лица отросшими волосами. Она никого не стесняется, а вот Мори краснеет мгновенно.

Отвожу взгляд, чувствуя, как горят щеки, убираю в шкаф тщательно отмеренную половину хлопьев. Остальные заливаем кипятком, превращая в овсяную кашу.

– Скажите, что у нас остался сахар, – мрачно просит Бемби.

Винни в ответ выставляет на стол пачку. Увы, почти пустую.

– Мне не нужно, – улыбается Нэб, принимая миску каши.

Даже не солит, и по лицу не угадать, правда ему нравится безвкусная горячая масса или просто решил на себе сэкономить. Бемби предпочитает не гадать, а спрашивать. Нэб в ответ пожимает плечами, улыбается, как всегда:

– Это еда. Она бывает вкусной, а бывает съедобной, но это не значит, что от нее нужно отказываться.

– Идиот, – констатирует Бемби. Придвигает ему солонку и сахар. – У нас уже есть один любитель жертвовать собой, второго не надо.

– Это ты меня не посчитала или Графа? – уточняет Эл.

Бемби смотрит на него изучающе, согласно кивает:

– Два.

Смеется Рика, протягивает кузену вилку с кусочком котлеты:

– Прими этот дар, который я от сердца отрываю, иначе меня в клуб героических жертв не примут!

– По-моему, мы все в этом клубе, – улыбается Лекс, последней садясь за стол. – И можем все из него выйти. Хотя бы на сегодня.

Сладкая каша странно сочетается с котлетой. Чтобы почувствовать хоть подобие насыщения, заливаю все это несколькими чашками чая. Соображаю, что может попросить сестра в обмен на продукты.

– Следующий бокс опять на физические упражнения. – Бет касается моего плеча, садится рядом. – Если тест окажется для тебя таким же сложным, как остальные, возможно, вам придется чем-то жертвовать. Нужно знать, что ты сможешь выдержать, а что нет.

– Все, что потребуется, – пожимаю плечами.

– Нет, – резко качает головой Бет, берет мои руки в свои. Улыбается напряженно: – Ты очень упрямый и стойкий, я вижу. Но в конце концов ты потеряешь сознание, упорство тут не имеет значения. У всех есть порог, и ты это знаешь. Ты учитывал его, создавая боксы.

Она права. Я не раз думал, что быть сильным хотят не только титаны.

– Ладно, – встаю.

Бет ведет меня в спальню, просит раздеться. Поясняет:

– Мне нужно видеть, что происходит с твоими ранами. По-моему, ты не замечаешь, когда повторно травмируешь их.

Слушаюсь. Сестра, судя по всему, включила отопление – в одном белье больше не холодно. Жду, пока Бет осматривает царапины и синяки, которые оставили на мне тесты. Просит сделать что-то, смотрит, насколько быстро и ловко я могу выполнить команду. Чувствую себя породистой собакой на тренировочной площадке. Несколько раз Бет останавливает меня:

– Нет, ниже не наклоняйся! Рана на спине разойдется. На предплечье не опирайся. Эдриан, ты же должен чувствовать, что тебе больно!

Да, наверное. Но это сложно, когда больно всегда.

– Так нельзя. – Бет качает головой. – Я даже не представляла, насколько ты измотан. Сейчас я все обработаю, дам тебе обезболивающее и снотворное, и ты ляжешь спать. Надеюсь, до утра.

Пытаюсь отказаться, но она настаивает. Улыбается:

– Мы, конечно, можем собрать консилиум. Но я бы очень просила тебя согласиться со мной. Ты ведь плохо спишь, верно? Скорее, дремлешь и встаешь каждый день разбитым.

Киваю. Мне это не кажется удивительным, но Бет только вздыхает.

– Брат сейчас спит с обезболивающим и снотворным каждую ночь. Потому что гипса нет, а в такой повязке стоит неловко повернуться, и края сломанной кости шевелятся. Боль постоянно будит. Мори я вчера тоже дала таблетки. Пожалуйста, не будь еще одним упрямцем, которого придется два часа убеждать, что от героизма никакого толка.

Не знаю, как ей объяснить. Я не хочу засыпать, не испытывая боль. Потому что сестра постарается сделать так, чтобы мне стало хуже. Потому что она может навредить остальным.

Бет присаживается передо мной, смотрит в глаза.

– Эдриан. Пожалуйста, послушай меня. Эти комнаты ты сделал, чтобы гости могли отдохнуть, верно? Собраться с силами перед следующим шагом. Не надо превращать каждую секунду в тест.

– Электра хочет, чтобы мне было плохо, – объясняю. – Чем хуже, тем лучше. Я просто соответствую.

Темные глаза Бет на миг становятся жесткими, стягиваются в злую линию губы.

– Никто из нас не поддавался Миротворцу, – сжимает мои ладони. – Но ты ее пара, да? Ты играешь на ее стороне.

Тянется ко мне осторожно, едва ощутимо обнимает. Такая теплая и сочувствующая, что невозможно не обнять в ответ. Сглатываю, зарывшись в темные волосы, пахнущие тем же ментоловым шампунем, что и мои собственные. Щиплет глаза, хочется заплакать, свернуться в ее руках бездомным котенком и уснуть, но я только судорожно вздыхаю, отстраняясь. Замечаю, как блестят глаза Бет.

– Я тебя вылечила. Я считаю себя ответственной за твою жизнь.

Мы не смотрим друг на друга, но недоговоренность висит в воздухе.

– Ты хороший человек. – Бет улыбается. – Ужасно запутавшийся, очень несчастный, но все равно хороший. И ты помог мне подружиться с братом, хоть и совершенно варварскими методами. И да, есть еще пара причин, по которым я хочу, чтобы ты был в порядке. Хотя бы жив.

– Я боюсь за вас всех, – признаюсь в ответ. – Боюсь, что сестра может навредить вам, чтобы ударить меня.

– Не недооценивай Элли! С этим искушением она точно справится. Она достаточно сильная. – Бет кладет на тумбочку пару таблеток, обещает принести воды. Заключает: – Сам решишь, пить их или нет.