звать Прохора. Тот выслушал меня с горящими глазами и сказал:

- Притащу я вам дядюшкины вещи, Еленочка Федоровна. Только вы меня с собой возьмите.

- Ладно! Куда уж без тебя!

Мальчишка умчался и вернулся через десять минут, держа в руках узел.

- Тимофей Яковлевич на кухне пробу с пирогов снимает, а я тем временем в его шкафу порылся!

В узле были чистая рубаха, штаны, жилет и картуз. Отлично!

Прошло чуть больше часа, когда в мою комнату заглянула Акулинка. Я сидела перед зеркалом, пытаясь стянуть волосы таким образом, чтобы их не было видно из-под головного убора.

- Там это, вас какой-то господин важный спрашивает!

- Что еще за господин? – я отложила расческу.

- Говорю же, важный! Большой такой! Наверное, хочет с бородой что-то сотворить, а то ведь смех один! Клочок на клочке! И усы кривые!

Ну, это точно мой клиент. Как же не вовремя! У нас вообще-то сегодня выходной, да и Минодора должна прийти с минуты на минуту.

Возле калитки действительно стоял крупный мужчина в мягкой фетровой шляпе с высокой сужающейся тульей и большими опущенными полями. Подойдя ближе я заметила, что одет он в сюртук, который казался узковатым. Под ним был бархатный жилет, вышитый цветами, из кармашка которого свисала золотая цепь часов.

- Добрый вечер. Вы пришли подстричься? – спросила я, начиная подозревать, что здесь что-то нечисто. Незнакомец прятал лицо. Наверное, нужно приготовиться. Возможно, придется драться.

- Нет, я пришел познакомиться… Вы так хороши… - вдруг сказал он странно высоким голосом и поднял голову. – Я перестал спать и есть! Я брежу вами!

Улыбающееся лицо с редкой растительностью, которая ко всему еще и росла клочками. Усики странного гостя были похожи на пушистую бабочку, устроившуюся под носом крылышками в бок.

- Минодора?! – я была в шоке. – Это ты?!

- А кто ж еще? – девушка нырнула во двор. – Как я подшутила над тобой, а?

- Откуда у тебя эта борода?! – я начала хохотать, рассматривая подругу. – О Боже… Как ты ее сделала?!

- Состригла себе немного волос и приклеила на мёд, - продолжая улыбаться, ответила Минодора. – У нас такой мёд, пальчики оближешь! Густой, тягучий… и бороду отлично держит!

Мы начали хохотать вдвоем и не могли остановиться пока усы «барина» совсем не съехали на щеку.

- Одевайся! У нас времени, поди, немного! – девушка поправила растительность над губой. – Меня тоже дома хватиться могут!

На переодевание ушло не более десяти минут. И вскоре мы уже шли по улице в своих новых образах. Минодора важно постукивала тростью, хмурила брови и периодически чихала, потому что усы щекотали ей нос. Я же с трудом сдерживала смех. Вот это приключение! Прошка с Тузом следовали за нами на некотором расстоянии, словно они сами по себе.

Придя по адресу, мы остановились у калитки и огляделись. Кроме идущей по тротуару усталой булочницы, никого не наблюдалось. Молодая женщина поравнялась с нами и монотонно произнесла:

- Купи пряник, барин… Сдобный, сунуть в рот удобно. Сладкий, мягкий аки пух! Угостишь-ка молодух!

- Не надо нам! Иди! – шикнула я на нее. – Не доставай барина!

- Будет мне еще какой-то мелкий прыщ указывать! – шепнула она мне и ткнула под нос кукиш, после чего снова прилипла к купеческой дочери. – Барин, купи пряник!

- Давай свой пряник! – Минодора порылась в кармашке и сунула ей монету.

Глаза булочницы стали как блюдца. Она быстро спрятала деньги, сунула Минодоре корзинку с пряниками, а потом поиграла бровями, кокетливо поглядывая на Минодору.

- А барин не хочет к пруду прогуляться?

- Нет! – в один голос рявкнули мы, и испуганная женщина отошла от нас.

- Ну, нет и нет, чего орать-то?

Когда булочница скрылась за углом, мы открыли калитку и прошмыгнули во двор.

Домишко, который арендовал Жариков, имел не очень презентабельный вид. Заросший травой и кустами сирени, он выглядел как пристанище для маньяка. Потемневшие от сырости сараи и холмик уличного погреба с маленькой полукруглой дверцей лишь усиливали это ощущение.

Дверь дома естественно была закрыта и, подергав ржавый амбарный замок, я подошла к окну.

- Нужно разбить стекло и забраться внутрь.

- Ты маленькая, вот и полезешь, а я посторожу! – прошептала Минодора, и тут залаял Туз.

- Прошка! – я вытаращила глаза, грозя ему кулаком. – А ну тише там!

Мальчишка подбежал к нам и возбужденно заговорил:

- Еленочка Федоровна, там в погребе кто-то! Туз учуял!

Это еще что за дела? Переглянувшись с Минодорой, мы, не сговариваясь, рванули к погребу, возле которого лаял пёс.

- Тихо, Туз! Тихо! – приказала я, и тот глухо зарычал, не сводя с дверцы взгляда.

Минодора отодвинула толстый засов, который заскрежетал так, что Прошка даже перекрестился. А потом медленно открыла дверь. Когда из темноты показалась рука, мы взвизгнули, но тут же замолчали, увидев лицо, цепляющегося за стены человека. Жариков!

Сил у сыщика хватило, только на то, чтобы достигнуть первой ступени. Он застонал, падая на пол, а потом прошептал:

- Помогите… прошу… Остановите Арсения… он… он…

Мужчина не договорил, потеряв сознание.

Глава 68

Мы некоторое время тупо смотрели на Жарикова, а потом Минодора упала перед ним на колени.

- Артемий! Прошу вас, придите в себя!

Сыщик не шевелился. Она подняла на меня полные слез глаза и прошептала:

- Что делать? Что же делать, Еленушка? Помрёт ведь! Что я тогда делать стану?!

- Да кто ему позволит помереть? – возмутилась я, после чего повернулась к Прохору. - Прошка, беги за мужчинами! Пусть немедленно сюда идут!

- Глазом моргнуть не успеете, Еленочка Федоровна! – мальчишка тихо свистнул. – Туз, за мной!

Он умчался, а я взволнованно посмотрела на калитку. Хоть бы самозванца не принесло! Нет, дать ему по щам я, конечно, могла. Или, как говаривал один мой знакомый каратист: «с вертухи щи помять», но тогда неизвестно, чем дальше дело закончится. Куда мы его денем? Все-таки лучше уйти незамеченными, чтобы посеять в противнике страх и сомнения. После чего применить умственные способности. Да и послушать Артемия для начала не мешало бы.Оставалось надеяться, что Жлобин будет долго угощать своего новоиспеченного зятя в лучшем ресторане города.

Тем временем Жариков снова застонал, и его глаза открылись. Минодора вскрикнула, а потом принялась неуклюже целовать, попадая то в щеки,