— Хватит ли у вас доказательств для предъявления Президенту обвинений, которые послужат основанием для его отставки?

— Уверен, что хватит. Шесть раз в суде рассматривались дела о его любовных интригах, где он самым бессовестным образом врал и изворачивался, откупался миллионами долларов.

— Но пока было четыре слушания…

— Я считаю, сколько будет таких рассмотрений на момент появления дела Моники Левин. И, наконец, появление на сцене этой красотки, которая под гарантию, что не будет привлечена к ответственности за ранее данные под давлением Макоули ложные показания, расскажет правду и Большому жюри, и всему американскому народу.

— Мистер прокурор, а почему вы уверены, что Моника Левин расколется?

Гордон на непродолжительное время задумался. Он явно колебался, говорить ему всю правду или нет. Декарт почувствовала: вот он, момент истины. Похоже, что Томас Гордон может посвятить ее в самое сокровенное.

Прокурор, глядя прямо в глаза Барбары, понизив голос, сказал:

— Миссис Барбара, мы уже с вами достаточно долго и продуктивно сотрудничаем. Поэтому я считаю своим долгом не скрывать и следующую информацию. Дело в том, что все рассказы Моники Левин о ее любовных отношениях с Макоули были записаны на магнитофонную ленту. У меня есть ровно двадцать магнитофонных пленок, на которых записаны рассказы мисс Левин о многих случаях ее любовных утех с Президентом, о подарках, которые он дарил ей. Записаны рассказы и о том, как Макоули убеждал ее не бояться моих вопросов и врать. Поверьте, Барбара, эти кассеты — убийственное доказательство вины Макоули. Теперь не доставит труда убедить Левин рассказать правду. Я согласен предоставить ей иммунитет от привлечения ее к уголовной ответственности за ранее данные под присягой ложные показания. Конечно, при условиях, что она на этот раз будет правдивой.

— Благодарю за откровенность. Для меня это означает, что поиск других подруг мистера Президента следует прекратить. Если не возражаете, мы вступим в контакт с Беллой Крипас и Мерлин Биделл.

— Да, пожалуйста. Учтите только, первым слушанием будет слушание по иску Мерлин Биделл. Дело Беллы Крипас чуть позже. И еще. Я хочу попросить вас, уважаемая Барбара, о том, что я сообщил вам в отношении Моники Левин, никому не слова. Не подведите меня.

— Я поняла, мистер прокурор.

Вскоре гостья распрощалась с Гордоном и направилась в офис, где размещались фирма «Дельта» и фонд «За свободу женщин». Миссис Богарт была у себя и, не скрывая любопытства, потребовала от подруги подробного отчета о встрече с Гордоном. Барбара подробно рассказала обо всем, что говорил прокурор. Элизабет к угрозам Гордона отнеслась спокойно. Ее больше интересовали подробности, связанные с Крипас, Биделл и Левин. После того как Декарт закончила свой рассказ, миссис Богарт некоторое время с еле заметной улыбкой на губах о чем-то размышляла. Затем сказала:

— Так говоришь, у него магнитофонные записи разговоров Левин появились? А он не говорил, кто передал ему эти пленки?

— Нет, но мы же знаем с тобой, что сделала это Анджела Мор…

— И я об этом… Левин, конечно же, не знала, что Мор записывает ее откровения. Вряд ли Мор спрашивала у своего начальства разрешения передать пленки прокурору Гордону. В этой ситуации можно сразу же выиграть несколько процессов и пополнить наш фонд большими суммами. Ты не согласна со мной?

— Согласна, но у меня уже не хватает людей на все дела.

— А ты подбери еще пару хорошо подготовленных адвокатов. Ничего не поделаешь, наша деятельность получает все большее признание.

— Да, это так. Заказы сыплются каждый день. Только завтра наши сотрудники будут принимать участие в четырех судебных делах. Появилось много заказов по гражданским делам, в том числе по весьма прибыльным — о наследстве. Я немедленно займусь подбором кандидатов.

— Но не забудь, дорогая, что главное для нас — это проститутки из Белого дома. Поверь мне, у Макоули еще немало миллиардеров, готовых выложить многие десятки миллионов, чтобы помочь своему патрону, сделавшему их «сверхбогачами».

— Так-то оно так, но дают они деньги этим дамочкам только тогда, когда любовницы вынуждают Президента подойти к самой пропасти.

— Ты права, Барбара. Но и Макоули, и его друзья не дураки, они так просто не будут выкладывать круглые суммы.

В этот момент в кабинет неожиданно вошла Элеонора Линдрос:

— Хелло, подруги. Мне пришлось сегодня дольше обычного ковыряться в душе у Моники Левин.

— Ты думаешь, у нее есть душа? — смеясь, спросила Декарт.

— По-моему, если она что-нибудь и чувствует, то только тем местом. Понимаете, она мне сегодня с обидой на Президента заявила, что она подарила ему ровно тридцать подарков, а он, видите ли, всего восемнадцать. И сейчас она подумывает, не пора ли ей тоже предъявить иск Макоули.

«Могу неплохо заработать и начать свое дело», — говорит.

— Начать или зачать? — спросила миссис Богарт.

— После сегодняшнего осмотра я могу сказать: она может скорее первое, чем второе. Попав в Белый дом, она не сориентировалась, куда попала и где ее место.

— Лягушка даже с золотого трона спрыгнет в болото, — небрежно махнула рукой миссис Богарт и добавила: — Меня завтра здесь не будет, ты передай Магдалене, пусть она активнее поработает, чтобы выяснить, действительно ли эта Мор передала Гордону магнитофонные записи рассказов Левин о своих приключениях с Макоули и обязательно в отношении подарков, которые дарила друг другу эта сладкая парочка.

— Да, но подарок — это такая интимная вещь…

— Хорошо, хорошо, — улыбнулась миссис Богарт, — я тоже поинтересуюсь этим. Пора получше изучить гардероб и личные вещи этого ловеласа.

Элизабет Богарт начала собираться в неблизкую дорогу. Ей предстояло еще до вечера доехать до Нью-Йорка, где нужно было провести ряд важных встреч.

Прошло чуть больше недели, и Макоули понял: он снова оказался между тремя фронтами. Первый — это спецпрокурор Гордон, который вместе с фондом миссис Богарт повел на Президента новую атаку. На сей раз в суд поступил иск Мерлин Биделл. Новые слушания в суде для Макоули представляли гораздо большую опасность, чем аналогичное рассмотрение по иску Каролы Цайс. Сейчас речь шла о постельных утехах прямо в Белом доме. Второй фронт — в виде ситуации в Ираке, где Саддам объявил сотрудников ООН, и в первую очередь американцев, — шпионами. Третий фронт — это положение в Югославии, где противостояние между албанской и сербской частями населения уже напоминало настоящие боевые действия. В этой стране у США были свои интересы, которые тесно переплетались с интересами целого ряда стран, входящих в состав НАТО. Говорят, понедельник — день тяжелый. Президент назначил на этот день три совещания, при этом в план работы был вписан и вопрос о встрече с конгрессменами.

Накануне, в воскресный день, Президент неплохо отдохнул в кругу семьи, и сегодня утром он совершил легкую пробежку, сделал зарядку и принял душ. Направляясь в Белый дом, Макоули был настроен по-боевому: обсудить все неприятные вопросы и выработать план действий.