Будет ли он так же красив, как его отец? А может, он унаследует ее глаза? Или ее волосы?

Эбби хватило одного взгляда, чтобы понять, что очаровательная крошка Констанс мила, прелестна… и совершенно здорова.

Она разгадала замысел Софи. Если бы не она, Эбби была бы уже на пути в Систон.

Софи в присущей ей милой манере быстро растолковала ей разницу между ней и Киппом.

Киппа нельзя назвать бесхарактерным, хотя нрав свой он старается не показывать. Но ведь и у нее, Эбби, тоже есть характер, верно? А раз так, стало быть, им обоим нужно уметь уступать, уважать мнение другого и, самое главное, при любых обстоятельствах сохранять спокойствие.

А ругаться, как безапелляционно заявила Софи, это пустая трата времени. И Эбби была вынуждена с ней согласиться. Впрочем, все всегда соглашались с Софи.

— Вы ведь с ним друзья, Эбби, а это самое главное, — добавила она. — А то, что ты нашла в столе, дорогая, любовная история, которую твой муж написал для тебя. История, у которой счастливый конец, — это счастливое начало! Просто вы оба слишком упрямы, чтобы это понять. А желание, которое вы испытываете, это прекрасно! И нет ничего дурного в том, чтобы дарить и получать наслаждение!

— Боюсь, я слишком много болтаю, когда мне плохо, — упавшим голосом пробормотала Эбби, и Софи захихикала. — Вся проблема в том, — снова став серьезной, проговорила она, — что вы вступили в этот брак по какой-то причине, но раз вы любите друг друга, это уже не имеет значения. Когда приходит любовь, все остальное уже не важно. Просто нужно время, чтобы это понять.

Так что ты побудешь тут, чтобы Кипп успел зализать раны, нанесенные его гордости, а там посмотрим. Вот увидишь, очень скоро он будет здесь, вы объяснитесь, и все будет хорошо. Поверь мне, Эбби, я никогда не ошибаюсь в таких делах. Во всяком случае, когда речь идет о любви.

Итак, Эбби осталась — мечтать и надеяться, что все будет так, как сказала Софи. Что Кипп явится на Портленд-сквер, что будет кричать и ругаться… а потом признается, что любит ее.

Но время шло, а Киппа все не было. Он не пришел вчера… видимо, не придет и сегодня. Если он не придет и завтра, решила Эбби, она уедет. Она и не подумает сидеть тут в ожидании, пока этот упрямец не признает то, что ей уже давно стало ясно.

Вдруг снизу донесся какой-то шум. Насторожившись, Эбби протянула малышке руки. И та охотно взобралась к ней на колени.

Эбби невольно поморщилась, подумав, что стыдно прятаться за ребенка. Но если это Кипп, то лучше пусть он увидит ее сидящей на полу с ребенком на руках. По крайней мере это помешает ей кинуться ему на шею.

Дверь с шумом распахнулась, и Кипп ворвался в комнату. Констанс захныкала, и Эбби, вздрогнув, поняла, что сжала девочку слишком сильно.

— Мадам, — медленно спросил Кипп, — могу я узнать, когда вы намерены вернуться домой?

Чего-чего, а этого она никак не ожидала.

— Спасибо, мне и тут неплохо. Констанс без ума от Геры, а я, как и обещала, через пару дней собираюсь в Систон.

У Киппа чуть заметно задергалась щека.

— Вздор! Вы возвращаетесь домой.

— Почему?

— Проклятие, да потому, что вы — моя жена! — рявкнул он. И тут же разозлился на себя. Весь день и всю ночь он повторял слово за словом все, что он ей скажет. Но стоило ему увидеть Эбби, как он снова принялся за старое!

Передав ему малышку, Эбби пересела на диван. Кипп усадив Констанс на колени, устроился рядом. «А он весьма неплохо смотрится с ребенком на руках», — решила Эбби.

— И только-то? — спросила она.

— Нет, — помолчав, буркнул он. — Ты права, Эбби. Не только. Понимаешь… мой отец умер, как раз когда я больше всего нуждался в нем. Мать умерла еще до моего совершеннолетия. Мэри и Джек тоже бросили меня.

Сухой, лающий смешок сорвался с его губ.

— Даже Гиллет решил уйти! Я счел это предательством, потому что он тоже человек, которого я люблю. И скажи я тебе всю правду… о Мэри… об Араминте Зейн… ты бы тоже ушла, Эбби.

Эбби отвела в сторону заблестевшие глаза. Он признался ей в том, в чем, возможно, не признавался еще никому — даже самому себе.

— Хорошенькую кашу я заварил, верно? Убедил тебя выйти за меня замуж, заставил согласиться, что каждый из нас останется свободным. Но я-то не чувствую себя свободным! Если честно, я чувствую себя ослом!

— Но ведь я тоже вышла за тебя не из любви к ближнему, — возразила Эбби. — Просто Брейди использовал тебя как приманку, убедил меня, что это самый верный способ избавиться от всех бед и тревог. Вот я и ухватилась за тебя обеими руками. И когда Игги начал меня шантажировать, у меня просто не хватило мужества признаться тебе в этом. Ведь тогда пришлось бы рассказать и о том, как я расставила тебе ловушку и хитростью заставила сделать мне предложение. Боюсь, Кипп, мы оба вели себя совсем не как герои твоего романа.

— Да, наверное, ты права, Эбби. Нет, не говори ничего. Я и так уже наделал немало глупостей, так что мне лучше уйти.

Он передал ей Констанс, и Эбби спрятала лицо в ее волосах.

Через минуту после того, как хлопнула дверь, в комнату ворвалась Софи.

— Ну? Можно спросить, почему ты поливаешь слезами мою дочь? Разве он не сказал, что любит тебя?

Эбби всхлипнула:

— Да, Софи. Конечно, сказал.

Часы пробили шесть. Кипп сидел в бильярдной, держа в руках любимый веер Эбби.

Как же это случилось?

Теперь он знал о ней гораздо больше, чем раньше. Достаточно было одного откровенного разговора с Гиллетом, чтобы узнать то, что знал дворецкий и чего не знал он, ее муж. Потому что он никогда ее не спрашивал.

Теперь он знал о том, каким несчастливым был ее брак с Гарри и как трудно приходилось Эбби после его нелепой и ужасной смерти.

И дивился тому, как ей вообще хватило мужества полюбить снова.

И гадал, хватит ли ему сил жить дальше, если выяснится, что Эбби его не любит.

Как он будет просыпаться по утрам, если ее не будет рядом?

Он мог сказать ей, что любит ее, сказать еще тогда, но у него не хватало смелости. Гарри тоже скорее всего говорил ей о любви, а потом вышвырнул ее из своей жизни как ненужную вещь.

Что же делать, ломал голову Кипп. После всех обманов и недомолвок разве мог он признаться, что любит ее?

Кипп окинул взглядом комнату, из которой в свое время так безжалостно пытался изгнать всякое воспоминание о матери. Глупец! Он никогда не забывал мать и не хотел ее забывать. Но она тоже ушла из его жизни, как отец… как Мэри и Джек… А он ринулся в светский водоворот Лондона, стремясь затеряться в нем, оставить позади смутные тени прошлого… и никогда о них не вспоминать.